«Теперь берите нож и удаляйте глаз. И побыстрее подставляйте под струю фиал с антикоагулянтом!
– Глаз? Ножом? Но…
– Что, тварюшку жалко? А вырезать собственному отцу огромную часть судьбы, ампутировать главный результат его счастливой любви, ослепить его мир на лучшую часть прошлого было не жалко? «Выхода у неё не было!» Вот и сейчас нет. Режьте, говорю! Да, у живого! А вы как думали? Кровь должна быть взята именно у живого гриндилоу, так нужно. И вся – её потребуется много, сделаем несколько вариантов эликсира. Надеюсь, хоть оглушили животину надёжно, не пожалели!
– Левый или правый глаз резать, профессор?»
Вот такие моменты и привязывают текст к канону через героев. Почему-то не сомневаюсь, что мисс Грейнджер отреагировала бы именно так.
Кстати, это так ты обескровливал лабораторных мышей, которых потом наш Сфинкс кушал? Мы еще шутили, что мышатина у тебя – кошерная, как у самого правоверного еврея, и скотина при жизни белой была, и кровь спущена до капельки.
Это я шучу так, потому что отрывок пробирает холодом. Страаашненько!!! Браво, так и должно быть.