«Из дальнего, самого тёмного угла сумеречного сознания выплывает широкий, немного согбенный силуэт с квадратными плечами. Медленно прорисовывается из темноты сухощавая узловатая рука, привычно стиснувшая высокую и тяжкую резную трость-посох. На кончике короткой, чуть изогнутой палочки, зажатой в другой руке, вспыхивает флуоресцентно-синий шарик Люмоса. Серо-седая прядь, отросшая ниже изуродованного багровым шрамом носа, падает на лицо, почти скрывая холодный стеклянный блеск искусственного глаза, который видит сквозь стены и, по слухам, сквозь души. Шаг – лёгкий скрип пыльного козлового ботинка с высоким берцем. Другой – глухой стук деревянной ноги по паркету. Искусно сработанной хорошим мастером ноги с когтистой лапой грифона вместо человеческой стопы.
Чтобы носить такую искусственную ногу, надо не просто принять увечье и перестать его стыдиться. Надо глубоко в сердце гордиться своим жутким калечеством, бросать его, как дуэльную перчатку, в лицо врагу – манифестом несгибаемой личности, не умеющей и не желающей сдаваться обстоятельствам».
За Аластора – отдельное спасибо. Особенно – за последний абзац.
В медицинских сценах вновь видно, что содействующий вам медик – хороший профессионал, умеющий и терминами оперировать, и пациенту все разжевать понятно. Будет обидно, если в дальнейшем герою все-таки придется угодить к Хантеру на стол.