Похоже на продолжение книги, действительно!
Хотя в книге только столкновение грубого мещанства и высоких материй. Даже Швондер с его политической ноткой как-то на периферии. Читал бы Шариков переписку Энгельса с Каутским под одеялом, мыл руки вовремя и ел вилкой, профессор бы ничего не заметил, пока бы на него не написали донос.
Булгаков при всей его гениальности почти на затрагивал темы этики. Клим Чугункин был алкаш, но всё-таки человек и вряд ли давал согласие на эксперименты со своим телом. Пёсика подманивают, прекрасно зная, что скорее всего он мучительно умрёт после операции. Четырнадцатилетней девочке проф делает аборт, и не заявляет о случившемся куда надо...хотя не знаю, был ли тогда возраст согласия, но все равно как-то рановато.
Об этике он начал задумываться, только когда Шариков устраивает ему веселую жизнь и теснит в его семи комнатах. К концу книги он явно мудреет.
А у Чугункина родственники были? Может, они были бы рады получить назад сына, пусть бездельника и балалаечника? Об этом ведь не подумал никто!

Но вернёмся к Гипофизу. Профессор помудрел и понял, что есть черта, которую нельзя переходить. Есть эксперименты, которые проводить нельзя, и есть зона, в которую нельзя вмешиваться. Хотя...наверное, это тема не столько для войны, сколько для нашего времени...

А, ещё. Я поглядывала в сторону Автор Тудей, там был рассказ. Прилетает к Сталину энтузиаст на машине времени из будущего и притаскивает чертежи: вот, мы победим, но только в сорок пятом, а сейчас с вами бомбу атомную сделаем и победим раньше. Сталин выслушал и сказал: мы победим, это главное. А чертежи ваши надо сжечь и расстреляйте, пожалуйста, товарища.