Накануне ночью она почти без сил ввалилась в подъезд своего дома с дорожной сумкой в руках и услышала возмущенный голос консьержки:

— Совы, мэм, только представьте себе — совы на чердаке! С этим надо что-то делать!

— Я знаю ваши способы, — холодно проинформировала его Лэйнор.

— Вас напугали Статутом секретности, — сообразил Шеклболт. — Сколько магглорожденных учится в Хогвартсе? Сколько у них братьев и сестер? А сколько полукровок, тех, один из родителей которых — маггл?

— О вашем мире знает куда больше людей, чем может показаться?

— Скажите мне, инспектор, — с улыбкой попросил Шеклболт, — что делают магглы, когда им говорят, что ребенок их друга или родственника поехал учиться в Школу чародейства и волшебства?

— Из вежливости смеются неудачной шутке. Вы правы, ни один человек не примет это всерьез.

— Статут применяется там, где могут пойти нежелательные разговоры, при взрыве на улице Королевы Марии про него, несомненно, вспомнили. В основном магглы с трудом могут объяснить себе, что именно они видели или слышали. В министерстве есть целый отдел, который занимается толкованием каких-нибудь масштабных явлений, но, как вы понимаете, эти объяснения не слишком отличаются от версий вашей популярной прессы, так что отдел больше протирает мантии, чем приносит практической пользы. Я больше чем уверен, что и при том взрыве сотрудники министерства поработали меньше, чем с четвертью очевидцев… кого смогли хоть как-то отыскать.

— Ваш Статут — фикция, инструмент шантажа, — сделала нелестный вывод Лэйнор, — яркая примета бесправия и произвола. Необязательный для исполнения закон, на который всегда можно сослаться, если потребуется — юридическая дикость. Ваши власти раз за разом признаются магам в своем бессилии, а маги терзаются из-за того, что не следуют Статуту неукоснительно.