Егоровна

Шесть лет все было спокойно. Но однажды затемно Ольга, которую уже чаще звали просто Егоровной, проснулась от неясного томления в груди. Сердце стучало, отдаваясь в висках, пальцы слегка дрожали. Она поспешно зажгла лучину, кинулась к окну, распахнула ставни — только б вдохнуть предрассветный воздух полной грудью. И внизу, на улице, увидала: шестеро королевских гвардейцев в белых парадных мундирах, ножны сверкают золотом и перламутром, ведут коня: шерсть кремовая, кожа розовая, глаза голубые, с высокой и длинной холкой, слегка покатым крупом. Не было на нем узды, но случайно поймав взгляд коня, Ольга не то чтобы увидела — сердцем почуяла — мольбу: “Приходи на рассвете!”

Конь шел тихо, и не было никого на улицах, не светились окна. Ей бы отвернуться, уйти, вернуться в постель — не смогла. Сама не помнила потом, как натянула платье прямо на ночную рубаху, влезла в башмаки, накинула шаль на плечи, зачем-то взяла с собой корзину да пошла потихоньку позади гвардейцев, ведущих коня.

Идти пришлось далеко — за городские стены. Выходить сразу за гвардейцами Егоровна не осмелилась, подождала, пока минет с десяток тянуче-долгих минут. Когда вышла, увидела: конь стоял чуть поодаль непривязанный, стриг воздух ушами. Гвардейцев же Егоровна не видела, как ни осматривалась. Помедлив, она подошла к коню, пожала плечами, будто стряхивая остатки ночного морока: с чего это ей в самом деле вздумалось идти сюда? Она уже развернулась назад к городу, когда вдруг почувствовала: она могла бы спалить этот город дотла. Это так легко: стоит только пожелать, увидеть под сомкнутыми веками, как пламя стремится по знакомым улицам, пожирает дома, амбары, сараи, лавки, рынок, бежит к дворцовым садам, поднимается по ступеням дворца… Беда лишь одна: города-то, в сущности, перед ней и не было.

То, что было за стенами, было чем угодно, но не городом. Воспоминанием о том, каким должен быть город, мечтами о том, каким он может стать. Призраком, мороком, прекраснейшей работой королевских магов. Вот дворе