Первый подарок...

— Там с Саем что-то случилось. — Вслед за ярко-зеленой лохматой головой в крохотную ванную комнатушку (что и ванной-то назвать было стыдно: просто каморка для стирального бака), протиснулась вся Вантуле в пестром мини-халатике.

— А что он сделал? — Упырь уронил косяк в остывающую воду, недовольно крякнул и подтянул к груди длинные волосатые ноги, не вмещающиеся в металлическом "урыльнике", как ребята звали сидячую ванну, поискал окурок под водой. — В смысле, с чего ты взяла?

Матильда уселась на бортик:

— Он мёд ест! — сообщила она шепотом, широко раскрыв густо подведённые фиолетовым карандашом глаза, без боевой раскраски очень симпатичные и даже красивые, природного светло-карего цвета.

— Ну и что? Сай же его любит...

— Кого?

— Мёд, дурында!

— Он сидит на подоконнике в одних джинсах и прямо рукой ест из банки, ну из той, с широким горлом. И смотрит. Вдаль. Понимаешь? — Наклонилась к другу названная дурында, окунув при этом в воду концы пояса и полу халата, но даже не заметила.

— Далеко не посмотрит: там забор и стена соседней многоэтажки. Но
пойду всё же гляну. А что он ещё делает? И давно так? — Ким Мартинсен встал из ванны.

— А? — спросила загипнотизированная. Вид парня сзади тоже подействовал на нее как-то... анастезирующе. — Вытирает пальцы о льва.

— Да, плохо дело, Мати... Лечить надо.

— Что?

— Не «что», а тебя. — Упырь, не только не удосужившись одеться, но даже и не вытершись, открыл дверь и пошлепал босиком наверх в комнату Сванхиля.

Тот действительно сидел на подоконнике. Его недонесённый до рта палец, весь в янтарном слюдяном толстом коконе полупрозрачного ароматного мёда, завис на полпути от большой банки к блестящим губам. Другой рукой, тоже липкой от мёда, он рассеянно поглаживал по гриве небольшого плюшевого львёнка, пристроенного между ног. Трогать Сая Упырь не решился.