Ангел-хранитель (гет)

Vodolei_chik

А, по-моему, больше не над ней, а над князем. Настасья Филипповна здесь такая, как и должна быть - травмированная, эмоциональная до экзальтированности и недоверчивая. А вот князь у вас наделен отменным здоровьем. В романе ему именно последнего не хватало. В каноне он в довольно похожей ситуации всё-таки сдался, не выдержав психического давления. А в вашем тексте он продолжал свою линию, несмотря на обстоятельства, и в конце концов победил судьбу.

Vip_Everyday
Спасибо большое за такие обстоятельные комментарии! Да, наверное, я несколько упустила из вида, что князь и Настасья Филипповна все-таки пытались быть вместе, когда она сбежала из-под венца. Но мне все-таки кажется, что не только князь тогда дал слабину, но и Настасья Филипповна была более травмированной, чем описано у меня. Насколько я помню, сам Достоевский называл ее сумасшедшей. Мне кажется, металась туда-сюда больше она, чем князь.

Что касается "супергеройства" князя, то согласна, что, не будь у него болезни, все могло бы сложиться совсем по-другому. Да и сам князь не факт, что стал бы таким понимающим и добрым.

Вообще можно придумать много всяких "но", однако в романе все случилось так, как случилось :(

Vodolei_chik
Они действительно жили вместе месяц в провинции. Как говорила Аглая, "в одних комнатах". Не как муж и жена, но рядом и всё время общались. И так же, как в вашем фанфике, Настасья Филипповна "выносила" князю мозг.

"Эта несчастная женщина глубоко убеждена, что она самое павшее, самое порочное существо из всех на свете. О, не позорьте ее, не бросайте камня. Она слишком замучила себя самое сознанием своего незаслуженного позора! И чем она виновата, о боже мой! О, она поминутно в исступлении кричит, что не признаёт за собой вины, что она жертва людей, жертва развратника и злодея; но что бы она вам ни говорила, знайте, что она сама, первая, не верит себе и что она всею совестью своею верит, напротив, что она… сама виновна. Когда я пробовал разогнать этот мрак, то она доходила до таких страданий, что мое сердце никогда не заживет, пока я буду помнить об этом ужасном времени".

– <...> я почти всё молчал. Я часто хотел говорить, но я, право, не знал, что сказать. Знаете, в иных случаях лучше совсем не говорить. О, я любил ее; о, очень любил… но потом… потом… потом она всё угадала…
– Что угадала?
– Что мне только жаль ее, а что я… уже не люблю ее.

Устав от Настасьи Филипповны, Мышкин начал думать об Аглае как о "свете", и не только думать, но и говорить о ней.

– <…> мы действительно про вас говорили тогда, Аглая…
– Так это правда? Вы действительно могли с нею обо мне говорить и…

Наконец, он отправил Аглае записку и Настасья Филипповна, судя по всему, записку прочла. Тогда Настасья Филипповна, окончательно убедившись, что она не нужна князю и будет для него обузой, сбежала и от него, а затем решила во что бы то ни стало устроить его счастье с любимой девушкой.

"Она от тебя и убежала тогда, потому что сама спохватилась, как тебя сильно любит. Ей не под силу у тебя стало", - объясняет Рогожин Мышкину. "<...> или любит тебя без предела, или… коли любит, так как же с другою тебя венчать хочет? Говорит: «Хочу его счастливым видеть», – значит, стало быть, любит".

Настасья Филипповна не была сумасшедшей. Просто Мышкин не знал правильных слов, чтобы описать ее состояние, а сам не видел в себе сил дальше сопротивляться. А в вашем воображении он эти силы нашел.