— Дорогая Тереза! — заговорила Стефания. Другие дамы за столом примолкли. — Вероятно, вы не замечаете некоторых вещей. Primo: не существует никакой Штеффи, есть лишь пани Бурштын-Лукашевич. Secundo: я никому в своей жизни не поддавалась. Я никогда и никому не поддамся, ибо поддаться значит для меня лишь одно — бесчестье.
Она поднялась, готовая сказать еще много злых, несдержанных слов, но в эту минуту в гостиную вошел Михал.
— Дамы, — произнес он. — Стефания, если позволите, мне нужно сказать вам несколько слов.
Они отошли к окну.
— Как хорошо, что ты здесь, — тихо сказала Стефания. — Самообладание изменило мне сегодня.
Михал ободряюще пожал ее руку.
— Рассказывай. Какие новости?
— Это мальчик. Он родился неделю назад. Несколько дней назад его окрестили и дали три имени: Флориан, Александр и Юзеф.
Стефания лишь молча наклонила голову.
Страница фанарта
Стефания поморщилась от очередной вспышки боли.
— Будь ты проклят, Иван Брагинский!
Беспокойство за Михала терзало ее. Прошла неделя с того дня, когда воплощение Польши слег. Его слабость и ее боли служили напоминанием о неудаче.
Восстание было подавлено.
И теперь Стефания, вызванная Брагинским "на ковер", вспоминала. Вспоминала все.
***
Но потом ей пришлось вспомнить и о подавлении восстания, и плечи ее поникли.
"Что же будет теперь с нами?" — билась в голове тревожная мысль.
Так, погруженная в мрачные думы, Стефания не сразу поняла, что карета остановилась. Потом она выпрямилась, вскинула подбородок и опустила на лицо густую-густую вуаль.
Страница фанарта
Вечером следующего дня Кшися увидела Стефанию застегивающей пуговицы на мундире.
— Господи Иисусе! — воскликнула девушка. — Что это, пани Стефания?
— Форма, Кшися.
— Пана Михала?
Стефания улыбнулась и покачала головой.
Вскоре после этого в квартиру ворвался Друг.
— Вечер добрый, пани Стефания! Панна Кристина. Пани Стефания, я бы хотел просить вас... Возьмите мой пистолет, он сослужит вам хорошую службу.
Она снова покачала головой.
— Я благодарна вам, но... оставьте себе, мой друг. Патроны имеют скверное свойство кончаться. Я обойдусь саблей.
— Вы... вы умеете фехтовать, пани Стефания? — удивился он.
— Лучше, чем многие! — усмехнулась Стефания и, найдя, наконец, свою саблю, пристегнула ее к портупее. — Но, впрочем, нам пора.
На варшавских улицах Друг понял, что слова Стефании о владении саблей восве не были пустым бахвальством. Казалось, что пули отлетают от ее клинка. Хотя в форме, с саблей, Стефания выглядела явившейся из другого времени.
Страница фанарта
Яцек возвращался из школы, когда на лестнице столкнулся с четой Лукашевич.
Пани Стефания, очень бледная, одетая в прямое черное платье, несла охапку алых и белых роз. Пан Михал, непривычно серьезный, придерживал супругу за локоть.
— Добрый день! — сказал Яцек. Пан Михал улыбнулся, пани Стефания чуть наклонила голову. Они спустились по лестнице, хлопнула входная дверь, а Яцек, как всегда бывало, все стоял и смотрел им вслед. Потом он вспомнил, что бабушка готовит бигос, и поспешил домой.
Пан Михал и пани Стефания были парой весьма своеобразной. Иногда Яцеку казалось, что они познакомились на войне, но какая могла быть война на их веку, если родители Яцека были на семь лет старше?
Чете Лукашевич не было и тридцати, но весь дом помнил их, включая прабабушку Яцека пани Кристину, пятнадцатилетней девушкой состоявшей в "Серых шеренгах" и участвовавшей в Варшавском восстании. Помнили — в самые разные годы, но точно такими же.
Страница фанарта
Включить тёмную тему
Популярное
Отключить рекламу
