Париж внизу шумит, как всегда. На крыше же двое делят мгновение, которое не повторится. Сын мэра, привыкший держать дистанцию, и девушка в красном, привыкшая быть сильной. И среди холодного ветра они находят тихое тепло.
Я не знаю, может я преждевременно радуюсь, но у Лаврика носик снова стал влажным и прохладным. Всё время до того, был сухим и теплым. Боже, как же я хочу, чтоб это было признаком выздоровления!