Герои и парафрения
Про литературу, Лукьяненко и Карла Густава Юнга
(Часть пятая, самая заключительная)

Во время написания этой сверхдлинной эпопеи меня часто спрашивали - а вы всё-таки имеете в виду заболевание или просто особенность психики? И я обычно говорила "особенность". В конце концов, сколько мы знаем шизофреников, действовавших за пределами психушки, а не в её недружелюбных жёлтых стенах? Не так уж и много... Но в заключении разговора о парафреническом образе мышления, чувств и действий, я хочу рассказать о человеке, который всю свою достаточно долгую жизнь действительно был болен парафренией, причём не лечился, лекарств не принимал (да и не было их тогда) - и тем не менее был известнейшим учёным, чьи книги и методы работы до сих пор считаются где классикой, а где - почти недостижимым уровнем гениальности.
Я говорю о Карле Густаве Юнге, швейцарском психиатре, друге и враге Фрейда, основателе аналитической психологии, авторе теории архетипов и человеке, радикально изменившем представления о возможности лечения шизофрении.

Диагноз "парафрения" в целом он поставил себе сам ещё в университетские годы. Впрочем, многие профессора готовы были этот диагноз охотно подтвердить. Юнг был высокомерен, заносчив и абсолютно не обладал "чувством иерархии", к которому в университетах немецкого образца и сейчас относятся с пиететом, а тогда и вовсе ставили во главу угла. Ко всему прочему, в Швейцарии, стране тотального нейтралитета и тотального же ополчения, господин Юнг стрелять не любил и не особенно-то умел, а также любил заводить пространные разговоры о том, что оружие - есть зло и все скоро в этом убедятся. Собственно, к тому времени, как "убедились", Юнг уже успел закончить университет, жениться, поработать ассистентом главы психиатрической клиники Блейера и увлечься психоанализом.
Но всё это было потом, а пока профессора ворчали, но помалкивали - студент был талантливым и весьма полезным. Всё равно рано или поздно "дозреет" до психушки, так зачем торопить события?
Отучившись, Юнг устроился в самую перспективную и передовую по тем временам клинику по лечению шизофрении. Клиника была основана и возглавлена Эйгеном Блейером, собственно, автором термина "шизофрения" и первой концепции того, что представляет собой это заболевание. Идея о том, что в основе шизофрении лежит двойственность, амбивалентность, единство противоположностей - так очаровала Юнга, что он решил непременно поступить именно в эту клинику.
Блейер, отличавшийся по тем временам очень широкими взглядами и гуманным подходом к душевнобольным, пользовался огромной популярностью среди состоятельных граждан, имевших душевнобольных родственников, т.к. его клиника представляла собой большой и красивый укреплённый дом со светлыми комнатами и парком. В сравнении с тогдашними "каменными мешками", в которых, едва ли не в кандалах, содержались пациенты других лечебниц - это был головокружительный прогресс. Правда, как и все психиатры того времени, Блейер пациентов не лечил. Изолировал - да, не давал нанести вред себе и другим - да, "успокаивал" (привязыванием и холодной водой в худших случаях - и прогулками и музицированием - в лучших) - тоже да. Но не лечил. Считалось, что главное - создать подходящую обстановку для выздоровления и подавить симптомы, остальное во власти пациента и провидения.
Дела у Блейера шли хорошо, безопасность в клинике была на высшем уровне и родственники пациентов охотно платили ему очень и очень хорошие суммы денег. В целом, ассистент ему не особенно-то был нужен, однако Юнг был талантливым и убедительным и Блейер не устоял... Потом скажут, что Юнг был первым, кто начал лечить шизофреников не холодной водой, электрошоком и лекарствами, а "словом", психоаналитической беседой, иными словами. И вообще, надо сказать, что если бы шизофрения была национальностью, то Карл Густав Юнг для всех больных ею и всех, её лечащих - никак не меньше, чем национальный герой, а то и мессия. Он добивался стабильной ремиссии во многих тяжёлых случаях, с галлюцинациями, бредом и навязчивыми суицидальными мыслями. Ему принадлежит афоризм "пациент перестаёт вести себя, как шизофреник, когда врач перестаёт обращаться с ним, как с шизофреником".
Однако, при всём при этом Блейер, связавшись с Юнгом, не раз и не два седел от ужаса. Причём постфактум, поскольку Юнг был товарищем вдохновенным и непредсказуемым, а многие дела предусмотрительно делал в отсутствие своего непосредственного начальника. Что касается прочего персонала, что часть из них откровенно фанатели от Юнга и даже впоследствии ушли вместе с ним в его "новую аналитическую школу" - а другая часть взирала на его бесчинства со смесью суеверного ужаса и раздражения. Вот представьте себя на месте простого медбрата. Поступил тяжёлый пациент. Две попытки суицида, один раз напал на медсестру и воткнул ей в руку осколок стекла, пару раз покусал доктора. Неудивительно, что теперь этот пациент сидит, привязанный к кровати.
И тут приходит Юнг и не терпящим возражений тоном командует: "Развяжите!" Ага, конечно. Медбрат пытается воззвать к здравому смыслу. Потом к инструкции, полученной от Блейера. Юнг не удостаивает всё это внимания и просто повторяет свою команду. Медбрат - лицо подневольное, поэтому развязывает пациента, молясь, чтобы в этот раз он хотя бы напал не на него, а на полоумного психиатра, - и сматывается за дверь, напряжённо прислушиваясь в ожидании криков и звуков борьбы. Ничего не происходит. Через полчаса становится понятно, что Юнг с пациентом разговаривает, причём тот ему отвечает. Опаньки! Через четыре дня с очередной конференции приезжает Блейер, видит опасного пациента прогуливающимся в саду, ругается с Юнгом, грозится уволить его нафиг... Но ещё через две недели выясняется, что пациент выздоровел.
А иногда такое происходит и вовсе за одну беседу!
И всё бы хорошо, но иногда господин Юнг слегка не рассчитывает, и тогда в клинике прибавляется раненого и покусанного персонала. Нет, пациенты-то потом вылечиваются и даже извиняются за неудобства, но пережитого ужаса эти извинения никак не компенсируют...
На то, чтобы расплеваться с Блейером и пафосно заключить, что будущее не за психиатрией, а за психоанализом, у Юнга ушло шесть лет. Где-то посередине этого срока он женился. Не то, чтобы по расчёту, скорее, по неосторожности. Барышня была напористая, Юнг - обаятельным и убедительным, а в результате дочка богатых родителей ближайшие лет пятнадцать была куда состоятельнее мужа, обеспечивала его всем необходимым и при этом безумно боялась потерять.
К этому времени у Юнга регулярно происходило то, что принято называть "приступами". Ни к кому из коллег за решением своих проблем он, разумеется, не ходил. Справлялся сам. Для этих целей завёл себе мини-замок на берегу озера, который - внимание! - построил сам. Ага, психиатр, по камешку собирающий башню, штукатурящий стены и смолящий крышу. Потом к башне добавилось ещё несколько строений (тоже построенных самостоятельно). И вот из этого "замка" Юнг иногда не казал носа по несколько месяцев к ряду, делая перерыв только на приём пациентов, а иногда и не делая перерыва.
Говорят, что там он сочинил большую часть своих трудов, а в башне закрывался только потому, что дома было полно детей, а детей Юнг как бы слегка недолюбливал. Однако, после его смерти было выяснено, что Юнг ещё и бурно занимался искусством. Рисовал он неплохо и вполне мог сделать довольно точный карандашный набросок, но помимо этого раскасил внутренние стены своего убежища яркими трайбалистскими фресками, состоящими из змей, спиралей и непонятных знаков, а также высоких вытянутых человекоподобных фигур.
Юнг верил во многое, во что учёному верить вроде бы не полагалось. Он занимался алхимией, считал, что с ним общаются духи мёртвых (и один раз запугал Фрейда полтергейстом), верил в реинкарнацию и оставил после себя описание феномена "синхронизации": эффекта, когда событие или предмет никогда не появляется в жизни одно, а обязательно тянет за собой шлейф внешне несвязанных между собой сведений и событий, однако, объединённых общей идеей.
Современные исследователи иногда называют тексты Юнга "нацистскими" - ведь он верил, что многие характеристики личности зависят от места, где человек родился и его "крови". Причём имел в виду не воспитание, а какой-то биологический и информационный "код", отличающийся у разных сообществ и национальностей. Но, что характерно, при этом Юнг никогда не говорил, что одни "коды" (они же архетипы) лучше других - они просто разные и заполучить чужой - невозможно, а то и вредно.
Стоит заметить, что "юнгианцы" - представители школы аналитической и архетипической психологии - это совершенно особая категория людей. Что-то посередине между магами, сказочниками и фанатами - но весьма интеллигентная разновидность фанатов. Юнг для них - фигура почти фольклорная, они готовы рассказывать про него истории и восхищаться его жизненным путём. Что не отменяет того обстоятельства, что учить они не могут. Сам Юнг и те, кто у него учились - были действительно крутыми психологами. Но вот ученики учеников... милые люди, но без того почти мистического ореола умения понимать непонимаемое и убеждать в неубедительном.

А я завершаю на этом цикл "Герои и парафрения". Спасибо всем, кто читал, комментировал и лайкал =)
Первая часть
Вторая часть
Третья часть
Четвёртая часть

#Статьи #Размышления #про_литературу #про_кино #про_фанфики #про_психологию