Остановите день, я сойду.
Нашлись тут приказывальщики.

Адский Бетономешатель
суп
суп
кошачий суп
матемаг

edzidbear
Ложь, звзиздежь и провокация.
Я вообще няшко :)

Кто бы ночью Аида пригрохнул?
^_^

Зимняя радуга
Микки пошёл проверять почту а там письмо от Дональда там было написано
Привет Микки я еду домой , когда я приеду прийду к тебе в дом на чай , надеюсь ты не против
Дак.
Микки вспомнил что Дак был в Африке , а потом пошёл убиратся в доме потому что там грязно. Ему помогала Мини , они уберались где то час а потом когда Микки протерал пыль на сундуке который стоял у зеркала сундук открылся а там записка, Микки и Мини начали читать
на свете есть 3 радуги,первая радуга обычная ,вторая Зимняя и Запретная.Последняя была к несчастью. А вторая на оборот. А обычная и есть просто обычной.

Вернёмся к Даку. Он летел по небу к Микки, а вдруг над ним появилась чёрная дуга это Запретная радуга.И он не смог пошевелится и упал в жерло вулкана, прям в лаву.Прошло 2 часа и Мини говорит "Где Дак чай уже остыл" а потом сказал Микки что "Давай пока его нет посмотрим новости".И вдруг по новостям показали мёртвого Дака, но Мини и Микки не сразу узнали друга, а потом показали ласкуток от одежды Дональда. И вдруг Микки услышал плач Мини. И Микки сказал: "Я тоже не могу сдержать слёзы"- и по щеке Микки побежала маленькая слеза.И в дверь входит Гуфи и говорит: " Ура Дак прилетел"- а Микки ответил:"Дак не прилетел, он умер"Гуфи позвал брата Дака Чёрного Плаща. Плащ пришёл и услышал что его родной брат умер. Он это-го не пережил и умер. Но Вдруг над ними появилась Зимняя радуга.Чёрный Плащ ожил и дом входит Дональд живой и невредимый.Все обрадовались и начали пить чай с печеньем.

остановить вам день?

Пеппи Чокнутый Носок
ДА!

I'm not a girl, but not a boy
I'm plastic dream, I'm bubble toy
And even I, will never die
Forever young, forever number one

Мультибренд… Это как-то слишком. Самый известный на свете персонаж…

Одинокий. Мышь. Просто мышь. А столько известности…

Я давно не был счастлив… А все почему? Я Микки Маус. Наверное, это и есть ответы на все вопросы. Боль – это моя вторая судьба. Я известен, но слишком одинок. У меня нет семьи, да и я сам не знаю, кто меня таким сделал.

Here I am
My life belongs to corporations
Open space
And stars can be my decorations, eyah
I am mickeyMickey mickeyMickey mouse
Click on me
And you will see iI am not expensive
I want you
I hope you want me to submit my guest
I'm mickey Mickey mickeyMickey mous

Закрываю глаза и представляю жизнь, какой бы она была, будь я свободен. Я вечно юн и никогда не смогу умереть. Они хотят, чтобы я подчинялся им… А у меня просто нет выбора. Сам по себе я Никто, но с их помощью… А кем я стал? Часто задаюсь этим вопросом. Может когда-нибудь я себе отвечу…

Сплошная боль окутала меня своим коконом. Она везде и никогда не покинет мое сердце.

- Больно? – спросите Вы.

- Нет, все в порядке, - отвечу я.

Хотя… Если, это нормально, то я просто схожу с ума от одиночества, да и от такой жизни тоже. Я солгал, мне очень больно. Но кому до этого есть дело, а?

Когда я один, из глаз ручьями текут слезы… Все мечты разбиты… А чуства должны отойти на второй план, но я так не умею! Вы правы, совсем не похоже на того мышонка, что смотрит на вас с телеэкранов. И будет смотреть всегда.

Someone in my life
Someone in my mind
Come and take a picture of my soul
Running through the days
Dancing all the night
Little mouse mickeyMickey so alone

Я один против всего мира... Хочу жить! Жить нормально, как другие… Пустая мечта, ей не суждено сбыться.
Ложь, фальшивые улыбки, высокий чистый голос… Хах… Мультипликация… Кто-то мечтает о такой жизни, о популярности… А я хочу свободу, жизнь, любовь!

Любовь… Большое, светлое чувство, Вы так думаете? Может для кого-то и так, но моя любовь сгорела дотла, сиганула в бездну, испарилась… Ну, как-то так я лишился чувств…

- Ты счастлив? – спросите Вы.

- Нет, - немного подумав, отвечу я.

Впервые я сказал правду. Да и мне все равно, что будет дальше, ведь теперь моя душа мертва…

Слёзы на глазах, чувства на замок
Вечно юн и вечно одинок
Самый лучший друг взрослых и детей
Маленький мышонок в темноте.

Купи на память кусочек счастья...

... приехать в другую страну, было верхом идиотизма. Так называемое, прости Господи, "обучение по обмену" грозило срочным образом перерасти в "получение незабываемого опыта съёбывания от местной гопоты, дабы пресечь покушение на мягкие ткани задней и латеральных поверхностей таза и иже с ними связанные анатомические отверстия, по причине ярких внешних особенностей индивидуума". Короче, как выразился небезызвестный Крош: "Хули ты выглядишь как пидарас, Микки?".

Нет, конечно, возможно, хотя нельзя утверждать наверняка, в чём-то Крош прав... но на самом деле, скорее особенности менталитета этой глуши не позволяют существовать на фоне местного колорита молодому человеку, одетому в узкие джинсы вырвиглаз красного цвета, жёлтые растоптанные кеды, черную рубашку и белые митенки*. О прическе а-ля урбан-джентльмен и кеппи SWAG следует, наверное, умолчать? Ласковое прозвище "хипстер" не прижилось, зато ругательное, слышалось регулярно.

Отсутствие какого либо образования у местной "двороты", которые никак не хотели понимать, что их физиологические потребности я удовлетворить не смогу никоим образом. И даже несмотря на то, что я являюсь иностранным гражданином и нахожусь под защитой государства... да вообще о чём это я? Они и слов-то таких и не знают.

Я уже тысячу раз проклял своё "да, я хочу изучать этот язык!", "да, я поеду в эту страну!", "да что со мной там может произойти такого страшного?"... Оказывается, может. Это только сейчас я понимаю, глядя на явившиеся предо мной, как там в фольклоре: "как лист перед травой", трех представителей местной фауны.

- Опа-опа, пидорочек, заходи на огонечек, - протянул один из "сивок", на что моё лицо выразило глубочайший тонистарк.

"Чья бы корова мычала," - подумалось мне, глядя на голубоволосого павиана стаи.

- Э, Бараш, да ты Пушкин внатуре, - совместное гоготание переросло в дикое ржание.

- Простите, но я вынужден Вас огорчить... - начал было я.

- Слышь, Крош, да он полиглот...

О, значит, всё же ещё не всё потеряно и может даже получится нормальный диалог...

- Хуеглот...

Беру свои слова обратно.

Кажется Крош осклабился и как-то недобро посмотрел на меня голодными глазами. От этого взгляда отчего-то задрожали коленки, а на лбу появилась испарина. Я отступил и встретился спиной с кирпичной кладкой тупика, в который меня загнали. Третий молчал и, кажется, стоял на шухере. Вот свезло так свезло.

"Это необычная программа международного обмена, которая позволяет школьникам полностью погрузиться в культуру чужой страны, проникнуться менталитетом её жителей, выучить язык и приобрести бесценный жизненный опыт и круг новых друзей. Живут они в принимающих семьях совершенно бесплатно, на правах полноценного члена семьи, участвуя во всех семейных делах, праздниках, поездках."

Приехали. Вот он, Микки, "бесценный опыт"! Бери - не хочу.

В какой момент Крош оказался рядом со мной я даже и не заметил. Он прижал меня к стенке, заламывая мне руки. Было неприятно, да и что говорить, даже больно. Я зашипел, когда его пятерня нырнула в аккуратный мини-ирокез и оттянула голову за волосы, дыхание сбилось.

Взглянуть в это лицо, не обезображенное интеллектом, никак не получалось, я лишь шипел и жмурился от неприятных ощущений. Всё же волосы он отпустил, но вот руку продолжал заламывать. Свободной надавил на плечи, заставляя сесть, ну, или встать на колени. Внутри, что-то ёкнуло, и понятное дело, что. Ягодичные мышцы, подкожная клетчатка оных и кожа, почувствовали что-то неладное. Когда мой нос оказался на уровне области соединения подвздошной кости с лонной, инстинкт самосохранения верещал как сирена.

Крош быстро спустил свои зауженные тренировочные штаны из плотной хлопковой ткани (в быту треники), доставая свой наружный орган мочеполовой системы весьма внушительных размеров (хотя, может, мне так показалось в тот момент, потому что, мягко говоря, я был немного не в себе от происходящего и предстоящего). Провел ладонью пару поступательных движений по стволу вперед-назад и приставил головку к моим губам.

Глупо было с моей стороны замотать головой, потому что в последующую секунду мой затылок встретился с кирпичной кладкой, да так, что в голове зазвенело.

- Рот открыл, - он надавил на подбородок, заставляя разжать челюсть, и я бы сопротивлялся, но на удивление этот ублюдок словно знал все точки и рот послушно открылся.

А дальше, дальше хотелось умереть: от стыда, боли, унижения, а, может, от всего сразу. Одним резким движением он вошёл, да так, что слёзы из глаз брызнули и я закашлялся. Нет, откровенно говоря, мне доводилось делать нечто подобное, но с таким рвением и энтузиазмом я еще не встречался.

- Твой выбор, крыса, или мне будет хорошо, или тебе плохо, - горло холодило острое перо, а на загривке волосы стали дыбом. - Усёк?

Я послушно закивал. Дальше больше. Логично предположить, что лежать в канаве с перерезанной глоткой перспектива мне не улыбалась, поэтому за дело я взялся с энтузиазмом. Да и вообще, если делать, то от души, независимо от дела, рассудил я.

Обхватываю ладонью ствол, вновь открываю рот, аккуратно касаясь головки набухшего члена, размазываю смазку по пересохшим губам. Гляжу на своего "насильника". Тот смотрит, не отрывая взгляда, и, кажется, тяжело дышит. Овладеваю головкой, скольжу языком и вбираю в себя. Крош тяжело вздыхает и его рука ложится на мой затылок, путаясь в тёмных волосах, другая по-прежнему держит нож у горла. Надавливает чуть, направляя. Его бёдра двигаются в такт моим движениям.

Распалившись, мой язык уже по-хозяйски скользит вверх к уздечке, щекоча щелочку и возвращается обратно к основанию. Пальцами обхватываю мошонку, мну и глажу. Того ведёт, кажется, потому что волосы он сжимает знатно, а перо угрожающе упирается в глотку. Крош запрокидывает голову, щурится и, в тот момент, когда язык проходится по вздувшейся венке, стонет сквозь стиснутые зубы и кончает, пачкая моё лицо и рубашку своим семенем. Я замираю. Секунда, вторая...

Он резко отстраняется, поправляя свою одежду и убирая нож.

- Хороший мальчик, ещё встретимся, - говорит он громко, но после наклоняется близко-близко к самому уху и шепчет, растягивая - Микки.

Слышится громкое ржание, и троица удаляется из тупика, оставляя меня нести своё бренное существование на этой планете.

- Сучонок...


ох уж эти ролевые игры...

В какой момент Крош оказался рядом со мной я даже и не заметил. Он прижал меня к стенке, заламывая мне руки. Было неприятно, да и что говорить, даже больно. Я зашипел, когда его пятерня нырнула в аккуратный мини-ирокез и оттянула голову за волосы, дыхание сбилось.

Взглянуть в это лицо, не обезображенное интеллектом, никак не получалось, я лишь шипел и жмурился от неприятных ощущений. Всё же волосы он отпустил, но вот руку продолжал заламывать. Свободной надавил на плечи, заставляя сесть, ну, или встать на колени. Внутри, что-то ёкнуло, и понятное дело, что. Ягодичные мышцы, подкожная клетчатка оных и кожа, почувствовали что-то неладное. Когда мой нос оказался на уровне области соединения подвздошной кости с лонной, инстинкт самосохранения верещал как сирена.

Крош быстро спустил свои зауженные тренировочные штаны из плотной хлопковой ткани (в быту треники), доставая свой наружный орган мочеполовой системы весьма внушительных размеров (хотя, может, мне так показалось в тот момент, потому что, мягко говоря, я был немного не в себе от происходящего и предстоящего). Провел ладонью пару поступательных движений по стволу вперед-назад и приставил головку к моим губам.

Глупо было с моей стороны замотать головой, потому что в последующую секунду мой затылок встретился с кирпичной кладкой, да так, что в голове зазвенело.

- Рот открыл, - он надавил на подбородок, заставляя разжать челюсть, и я бы сопротивлялся, но на удивление этот ублюдок словно знал все точки и рот послушно открылся.

А дальше, дальше хотелось умереть: от стыда, боли, унижения, а, может, от всего сразу. Одним резким движением он вошёл, да так, что слёзы из глаз брызнули и я закашлялся. Нет, откровенно говоря, мне доводилось делать нечто подобное, но с таким рвением и энтузиазмом я еще не встречался.

- Твой выбор, крыса, или мне будет хорошо, или тебе плохо, - горло холодило острое перо, а на загривке волосы стали дыбом. - Усёк?

Остановите Днище, я сойду.
XD

Микки встряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения. И, вроде как, ему удалось, но как только он увидел улыбку, понял, что пропал.

С тех пор, мальчишка преследовал его во снах: томно вздыхая, играя тонкой сигаретой в руках. Выпуская серебристые струйки дыма вверх, открывая белую свою шею. Снимая с себя рубашку, стягивая майку, оголяя свой юношеский торс. И пусть немного угловатый, тонкий, с острыми плечами и лопатками. Хотелось трогать, касаться, целовать. Особенно родинку, что тихонечко притаилась под лопаткой.

Микки просыпался ночью тяжело дыша, промаргивал.

- Кошмар? - сонно интересовался Крош, и, не дожидаясь ответа, переворачивался на другой бок снова засыпая.

Микки кивал в пустоту и опять укладывался, но сон не шел и он ждал очередного утра, чтобы увидеть этого мальчишку.

- Наверное, я мазохист, - думал Микки, но вновь и вновь бежал к остановке, чтобы из-за угла понаблюдать за предметом его вожделения.

Моя милая Ариэль, почему ты молчишь?
Она лишь мычит в ответ, и пытается вырваться, порвать чертову цепь.
Он гладит ее по слипшимся кровавым волосам и удаляется наверх, вон из подвала.
А потом открывает все краны...
Кипяток заливает подземную камеру...
Он слушает ее предсмертные крики и улыбается.

Он сожалеет о содеянном.
И ему ужасно страшно, ведь там, в тюрьме ему ничего не грозило...
Здесь он уязвим. Слишком.

Этой ночью было слишком душно. Тот же сон, то же пустое размышление без попытки заснуть до утра.
Но до утра ему вряд ли суждено дожить.

Запах. Запах бульона, вареного мяса. Он морщится. Откуда этот аромат в три часа утра?
Может, показалось?

Светлая обескровленная кожа надута, кое-где покрыта темными красными пятнами. Куски мяса свисают с конечностей, обнажая белесые чистые кости. Губ нет. И теперь ее шершавые зубы навечно обнажила улыбка.
Дикая, сумасшедшая и жутко пугающая.
Порванная одежда свисает на ногах, а правая рука и вовсе отсутствует.
Волосы...
Ему всегда нравились ее волосы...
Но вместо них сейчас слипшиеся тонкие, как сосульки, пряди.
Цвета крови.

-Ты скучал по мне?!

Голос принимает истеричные нотки. Абсолютно белые, без зрачков, обезумившие глаза изучают его внимательно, оценивающе.

Ты скучал по мне?! Ты скучал по мне?! Ты скучал?!...


Он пятится от страха и натыкается на дверь. Но он сам запер замок, и сейчас единственный выход закрыт.
- Не надо, прошу...Нет...Не надо...

Она замирает.
В его глазах надежда.

Всхлип.
Тихий плач.

-Я...я...Я просила...Тттак же...
Ее булькающий голос дрожит.
Но внезапно все прекращается.
Снова странная улыбка.

Ты ведь скучал по мне, Эрик?

Она целует его. В его горло льется горячая вода. Он кричит, но его будто связали и теперь он не в силах пошевелится.
Поцелуй смерти...
Когда его тело с грохотом падает, она улыбается.
Теперь равновесие восстановленно. И нет победителей и побежденных.
Напевая незатейливую песенку глухим голосом, едва ли уловимым, она ложится рядом с бездыханным телом своего убийцы. Любимого и палача в одном лице...

Дно.
Успокойся!

МАНЬЯК!
За одно это все, я прошу...
Прибей ДНО :D
Це капец.
Он упоролся в хлам.

Этот маленький отряд преследовал одного из бледнолицых по крутым каменным склонам. Молодой парень бежал от преследователей, тяжело дыша, нервно оглядываясь и изливаясь потом. Все бы хорошо для него закончилось, если бы не Джон Смит, который спрыгнул с высокой скалы прямо перед ним. Преследуемый парень схватил ружье и попытался выстрелить, но Покахонтас выбила из его рук оружие. Джон толкнул его в озере, и вскоре все остальные спрыгнули туда.

Покахонтас крепко привязала парня к скале, готовясь вдоволь помучать бледнолицего. Дело в том, что этот парень гулял рядом с селением индейцев, и за это Покахонтас решила его убить.

Девушка достала нож и пырнула его в живот. Девушка чувствовала радость и облегчение. Ей было приятно мучать этого невинного человечка. Парень вскрикнул, а вода рядом с ним стала мутно-красного цвета. Индианка расплылась в злобной улыбке и громко свистнула, заставив птичку подлететь к ней. Услышав очередной свист, колибри на большой скорости влетела своим острым клювом в глаз мученику. Парень издал душераздирающий крик и начал дергать ногами. Белая противная слизь вытекала из глазной выемки по бледной щеке парня. Джон и Покахонтас залились диким хохотом, смотря на мучения парня.
- Пошлите, нам здесь делать больше нечего, - сказала девушка и вновь свистнула.
К мученику быстро подбежал енот и с силой впился в ногу бледнолицему. Парень вновь вскрикнул. Енот резво грыз аппетитную ногу, не обращая внимания на крики. Вода становилась краснее и краснее.

Через пять минут енот побежал вслед за своей компанией, облизывая покрасневшую шерстку рядом со ртом. Милый зверек съел левую ногу парня вплоть до колена, оставив погибать мученика в адской боли. Парень уже не кричал, лишь изредка постанывая, свыкнув с болью.

Дружная компания сидела под ивой, делясь радостными воспоминаниями, делясь ощущениями, испытываемыми во время мучений. Увидев енота, Покахонтас сразу взяла его на руки, нежно поглаживая мягкую и густую шерсть.
- Мой мальчик, ты наелся? - спросила девушка, - или нам убить еще одного человека?
Питомец лишь вкусно облизнулся в ответ и начал тереться об руки хозяйки, благодаря за вкусную человечинку.

В море мелькнули огненные волосы русалки, чуть позже бирюзовый хвост. Подплыв к судну, русалка запела сказочно-красивым и нежным голоском. Движение лодки прекратилось, и команда, состоящая из десяти мужчин, прильнула к краю борта, пытаясь разглядеть в воде источник пения. Попев еще минуту, Ариэль умолкла и взглянула на моряков. Глаза каждого из мужчин были покрыты серой пеленой, а рты были открыты от удовольствия. Каждый из них видел в русалке свой идеал женщины.
- Мальчики, искупайтесь со мной, - сказала нежно принцесса, поглаживав морскую гладь.

Все моряки спрыгнули в воду, не говоря ни слова. Они не обращали внимание ни на ледяную воду, ни на то, что их пробивает ужасная дрожь. Ариэль взяла одного из мужчина за руку и нырнула в воду. Погружаясь все глубже и глубже в морскую пучину, Ариэль начала изменяться. Ее бирюзовый хвост приобрел черно-синий оттенок, волосы потускнели, руки и туловище стали бледными и более костлявыми. На руках кое-где появились чешуя и зеленоватый мох. Опустившись на самое дно, русалка крикнула что-то непонятное на языке сирен. Через минуту вокруг них плавали шестеро других русалок. Все они смотрели на моряка злобным и голодным взглядом, представляя, как они лакомятся его нежной плотью. Отдав бедного мужчину своим кровожадным подругам, принцесса поплыла обратно на поверхность. Сирены набросились на свою жертву. Вода рядом с ними мгновенно покраснела и через несколько секунд от моряка ничего не осталось.

Ариэль отнесла своим подругам еще пятерых моряков. Троих русалка отдала Флаундеру и Себастьяну, а двоих съела сама.

Через пять минут Ариэль вновь лежала на том же камне, слизывая с пальцев последние капельки крови. Рядом с ней сидел краб, очищая свои клешни от липкой кожи людей, а рыбка Флаундер плавала вокруг камня, переваривая только что съеденного человека. В тумане вновь показался небольшой огонек, и русалка вновь прыгнула в воду, подплывая к очередной жертве...

принято, день закрыт.