Немного пятничного упороса, вызванного рассказами о Герми-Нигре и проклятой дитяте

#упоросик
#проклятое_дитя
#Окаянная_Гермиона


Проклятое дитя

Моторный катер мчался, прыгал на волнах прибрежных вод Африканского Рога, и соленые брызги летели в лицо. Гарам аль-Забиби лишь мотала головой, но все внимание ее было сосредоточено на руках и покоящейся там миниатюрной копии танкера. Одиннадцатилетнюю Гарам впервые взяли на настоящее дело, и она изрядно нервничала, хоть и пыталась не показывать виду. Рука ее то и дело трогала тесак, висящий на боку, и тут же возвращалась к модели танкера, ощупывала, скользила.
Настоящий корабль, тысячекратно уменьшенную копию которого держала Гарам, неспешно увеличивался на горизонте, и дядя Фатих начал отдавать приказы резким, гортанным голосом. Абдул встал к пулемету, Расул, оскалив изрядно желтые зубы, начал открывать ящик с гранатометами.
Гарам еще раз облизала пересохшие черные губы и закрыла глаза.
– Давай! – крикнул Фатих, и Гарам сжала модель сильнее, в точке, где находились двигатели корабля.
Восторженный рев слева и справа заставил ее открыть глаза. Там мчались еще катера и две «флагмана», переделанные из старых шаланд времен Второй Мировой. Огромные, здоровые, лоснящиеся от пота негры орали и потрясали автоматами, выкрикивали слова благодарности духам, изрыгали проклятия в адрес остановившегося танкера.
– Ты молодец, Га, - начал говорить дядя Фатих, повернувшись.
Но договорить он не успел, голова его разлетелась, как спелая дыня под добрым пинком. Горячая кровь и мозги брызнули в лицо девочке, заставив отшатнуться.

Дальнейшее Гарам воспринимала как во сне. Вертолеты и быстроходные катера несущиеся навстречу. Крики с неба, обещающие «жизнь всем пиратам, которые сдадутся, не оказывая сопротивления». Не оказывала сопротивления и Гарам, лишь смотрела, словно не слыша, реагируя лишь на тычки и подталкивания. Кто оказывал сопротивление, тех убили прямо на месте, жестоко и без лишних слов, и Гарам ежесекундно ожидала, что белые, из мягких коз, превратившиеся в хищных леопардов, убьют и остальных.
Но не убили, лишь согнали, как стадо, а Гарам посадили отдельно.
Ее долго везли куда-то, вначале по морю, потом по воздуху, различные белые – в основном женщины средних лет – пытались вести с ней беседы, но Гарам молчала, лишь крепче стискивала пальцы на ставшей бесполезной модели танкера. Ее место силы осталось далеко, в родном Сомали, не было ни петуха, ни жабы, ни черепов, ни смеси из крови и навоза, не было ритуальных мелков. Сама по себе Гарам мало чего стоила как колдунья, в конце концов, она училась у старой Галии лишь три года, да еще четыре до этого смешивала порошки, толкла смеси и резала шеи змеям и петухам.
Но вот английский она немного да знала, и сумела разобраться в ситуации.
Глупые, наивные белые, принимали ее за «пленницу ужасных пиратов», «девочку с поломанной психикой», «жертву насилия», и поэтому ее везли и везли, увозя как можно дальше от места «с которым связаны трагические переживания». Гарам поняла это и замкнулась в себе, следуя принятой роли и понимая, что следует затаиться и переждать. Бежать в дороге не получится, но там, куда ее везут… надо всего лишь подождать, и это юная ведьмочка отлично умела делать.
В конце концов, ее куда-то привезли, определили в программу реабилитации «Семейное тепло», и уже на следующий день Гарам забрала пара преуспевающих стоматологов, у которых не было собственных детей. Имя ее переиначили, фамилию стоматологи дали ей свою, и так Гарам аль-Забиби, шаманка, ученицы колдуньи вуду, потомственная пиратка в третьем поколении стала Гермионой Грейнджер.

Она вела себя смирно и играла в «забитую» девочку, оглядываясь и прислушиваясь. Нужно было вжиться, понять, что вокруг, вернуть себе колдовской инструментарий и… вернуться домой. Здесь, среди белых, Гермионе было неуютно и даже немного страшно, но ничего не поделаешь. Как известно, победитель властен над побежденным и оставалось только возносить хвалебные молитвы лоа, что ее обошла привычная участь пиратских пленниц.
Впрочем, уже на второй день ей стало понятно, что окружающие не верят ни в колдовство, ни в шаманизм, ни в духов, ни в магию, и, мысленно ухмыляясь, Гермиона взялась за дело. Небольшой ритуал, пара вещей новых родителей, петух в жертву, поклониться духам и прибегнуть к магии подобия, и дело сделано. Грейнджеры без ума от новой дочки и делают все, что она говорит, а заодно Гермиона приобрела немного их знаний. Язык, поведение, традиции, что происходит вокруг в стране белых, и так далее.
Сильно болела голова, а едва боли закончились, как пришло Письмо.

При словах «Школа Чародейства и Волшебства» глаза Гермионы широко раскрылись. Это был не просто шанс, это был ШАНС! Белые – слюнтяи и рохли, белые маги – слюнтяи и рохли втройне. Там, в Хогвартсе, можно будет найти все недостающее, и вернуться домой не какой-то там жалкой Гарам, о нет! Можно будет вернуться могущественной колдуньей, повелевающей зомби, а уж если сделать себе парочку зомби – магов, то перед Гарам склонятся все шаманы от Мадагаскара до Сахары.
Ну и или не все, но кто не будет кланяться, того она сама наклонит!
Разумеется, Грейнджеры не стали возражать.

Поезд белых раскачивался, Гермиона ела и наблюдала, слушала в оба уха. Белые вели себя… как белые, ссорились на ровном месте, теряли волшебных питомцев, несли ерунду, не умели колдовать, и таращились в сторону Гермионы, как будто никогда не видели живых негров. Какой-то лощеный хмырь попробовал ругаться, в ответ Гермиона изматерила его на трех языках, а на волшебную палочку продемонстрировала остро наточенный тесак устрашающего вида.

– Гриффиндор! – крикнула Шляпа, а Гермиона лишь пожала плечами.
Ей были безразличны эти игры белых магов.

Она шныряла, вынюхивала, осматривалась и быстро нашла себе хорошее место.
Заброшенный женский туалет, правда, с привидением, ну да эту проблему Гарам была в силах решить. Духи места, как правило, привязаны к месту смерти, и определить, где умерла Миртл (ну и дурацкие имена у белых!), труда не составило – привидение само показало. Гермиона украла у местного завхоза пилу и молоток, и за три дня перенесла туалетную кабинку, в которой умерла Миртл, в другое помещение. Затем она украла у Хагрида - единственного белого, который вызвал у нее уважение габаритами, до коих было далеко даже тетушке Блум – двух петухов, зарезала их в ритуальном круге и обрызгала все стены, защитив бывший туалет от привидений Хогвартса.
Духом-проводником и советчиком Гермиона еще не обзавелась, но чувства будущего шамана шептали ей, что место не просто хорошее, а идеальное, с перспективой на будущее. Дверь она заколотила и проделала лаз с другой стороны, избавившись, таким образом, от учениц, имевших дурную привычку бегать в туалет. Теперь можно было переходить к намаливанию места, обзаведению инвентарем и запугиванию. Встречались в Хогвартсе и негры, их Гермиона определила как свою будущую свиту, остальным предстояло поклоняться и дрожать перед великой Гарам или погибнуть.
Тем более что магия белых давалась Гермионе исключительно легко.
Привыкнув концентрироваться для ритуалов и распевать призывы духов на мертвых языках, она легко и спокойно повторяла заклинания с первого раза. Зельеварение тоже шло легко, после богатой практики ученицей у старой Галии. Глупые белые не прятали знаний, рассказывали все прямо, охотно объясняли, и это было просто невероятно.
Невероятно глупо с их стороны.

– Что ты чавкаешь? – раздраженно спросил Рыжий.
Для Гермионы все белые первое время были на одно лицо, поэтому в Большом Зале она садилась рядом с Гарри и Роном, которых про себя называла Шрам и Рыжий. Садилась и ела, от души, в запас и впрок, до сих пор не веря, что бывает такое изобилие. Впрочем, утешалась мысленно Гарам, пускай белые производят больше всего, будет, что потом отобрать.
– Чо?
– Не чавкай, говорю! – крикнул Рыжий. – Брызги в лицо летят и не слышно ничего!
– Рон, - сказал Шрам примирительно, но Рыжий крикнул еще.
– И жрет она немытыми руками!
– Рон! – Шрам повысил голос. – Она – сирота! У нее была тяжелая жизнь!
– У меня тоже была непростая, но я ж не чавкаю! – окрысился Рыжий.
Гермиона не ответила, лишь злобно прищурилась. На следующий день крыса Рыжего была принесена в жертву, и та так понравилась духам, что Рыжему предстояло еще два следующих перерождения жрать и чавкать, громко, смачно, вне зависимости от ситуации и воспитания.

– Напоминалка у меня! – взлетел в небо лощеный хмырь из поезда.
Тихо улыбаясь, Гермиона переломила в руке миниатюрную копию метлы, и хмырь упал, сломав себе шею.
Жизнь была прекрасна, и никто из глупых белых магов ее ни в чем не подозревал.

Гермиона разрывалась на части, спеша успеть везде. Внезапная свобода от ученичества у Галии, от помощи дяде Фатиху, от необходимости присматривать за двумя младшими братьями и от массы других дел, позволила Гермионе сосредоточиться на трех основных вещах. Изучении европейской магии, практике африканской и работе с учениками. Блейз Забини вроде как был даже не против войти в свиту, но Гарам решила не торопить события. Другой факультет, да и морды у белых со Слизерина больно кислые, явно мучаются желудками, а значит, способны на любую пакость.
Гермиона больше никого не убивала, но щедро делилась проклятиями и порчей с учениками и ученицами своего факультета. Косые взгляды, попытки оскорбить или приставать, все это не оставалось безнаказанным. Вихрь шаманизма и вудуизма обходил только Гарри, потому что он поддерживал и подбадривал Гермиону (разумеется о колдовстве Гарам он был не в курсе).

***

– Я пригласил вас, потому что в Хогвартсе возникла проблема, - заявил Дамблдор преподавателю ЗОТИ Квирреллу. – Квиринус, вы же сталкивались с африканской магией?
– Д-д-да, - ответил тот. – Ч-т-т-о у нас?
– Вуду, магия подобия, жертвоприношения, пока что пострадали лишь жабы и петухи Хагрида, но, думаю, этим дело не ограничится, - сообщил Дамблдор. – Наша обычная магия тут бессильна.
– М-м-место с-с-силы? – спросил Квиррелл.
– Уже создано и, внезапный эффект, через Тайную Комнату, связалось с Хогвартсом. Думаю, что и ваш василиск будет подчиняться Гермионе, когда она найдет проход вниз.
– Ч-ч-ч-ч…
– Ну-ну, Том, - сказал Дамблдор иронично и бросил в рот конфетку. – Вы же не думали, что этот глупый тюрбан обманет меня? Но шутки в сторону. Сейчас мне нужна будет помощь вас обоих!

***

Снейп, мрачный вдвое против обычного, смотрел на блюющего в углу Флитвика, зеленую МакГонагалл и почти невозмутимого Филча, отгоняющего миссис Норрис от кучи мяса, оставшейся от чернокожей Гермионы Грейнджер после удара дубины тролля.
– Скажите, директор, если вы сразу поняли, что происходит и кто виноват, то почему ждали до самого Хэллоуина? – спросил он у Дамблдора.
– Разгул европейской нечисти приглушил африканскую магию и не дал Гермионе одолеть тролля.
– Она, конечно, была хороша в зельях, но одолеть тролля магией?
– Северус, вы совершаете типичную ошибку неофита – европейской палочковой магией мир не ограничивается, - улыбнулся Альбус. – К счастью, мне удалось отговорить Волдеморта от идеи натравить василиска – все-таки у шаманов вуду особые отношения со змеями.
– А тролль сработал, - задумчиво отозвался Снейп. – И что теперь?
– Теперь ничего. У нас перемирие с Волдемортом до конца учебного года, - улыбнулся Дамблдор.
– Но почему он…
– Согласился помогать? – понимающе подхватил Дамблдор. – Думаю потому, что даже Темному Лорду не нужны настолько черные приспешницы.