Ещё раз. Фанфики – зло. Точка.
Чем больше на эту тему размышляю, чем больше об этом узнаю – тем больше убеждаюсь. Мне знакомы все аргументы защитников. И тем не менее.
Зло. Причём, именно сейчас – зло в особенности.
Хотя бы потому, что изобилие этой ползучей отравы размывает все мыслимые и немыслимые границы между обычными литературными приёмами и плагиатом. Ведь именно защитники фанфиков, требующие для них статуса Настоящей Литературы, элегантно смешивают в одну кучу аллюзии, реминисценции, отсылки, цитаты, плагиат и школярство. Другими словами, склонны считать фанфиками большую часть литературы вообще, от Гомера до Пушкина вплоть.
Не будем делать вид, что каждый новый писатель существует где-то в изолированном от всей мировой культуры пространстве – этакий сферический творец в вакууме. Любому сколько-нибудь мыслящему человеку очевидно: если у писателя есть предшественники, учителя, наставники, кумиры – то желание продолжать и развивать, равно как и вступать в полемику представляется естественным и закономерным. Но цитаты и отсылки – это не признак фанфика! И не плагиат! Это – литературный приём! Писатель становится родоначальником жанра, и от Дефо идёт «робинзонада», а от По – «детектив». Реверансы новичков мэтрам – естественны, равно как закономерны и отсылки ко всем мировым мифологиям. Не стоит договариваться до абсурдных утверждений, что «Обитаемый Остров» Стругацких – фанфик на «Робинзона Крузо» - там ведь есть соответствующие отсылки, не так ли? А то ведь ещё можно и «Божественную Комедию» Данте назвать фанфиком по Библии...
Случаев, когда книга, написанная одним автором, буквально продолжалась или переосмысливалась другим, и это было полноценное и значимое литературное произведение – в мировой литературе единицы. Любой защитник фанфиков их знает поимённо и – разбуди его ночью – может перечислить. Большей частью это – авторизированные пересказы с другого языка, вроде «Буратино» или «Волшебника Изумрудного города». Остальное – своего рода исследования внутреннего потенциала чужой вещи, вроде сделанных Стоппардом или Еськовым. Всё.
Отчасти можно вспомнить своеобразный реквием по создателю Шерлока Холмса, созданный Куином и Адрианом Дойлом. Но к этой теме я сейчас уже даже приближаться боюсь – именно Холмс и Ватсон стали излюбленными героями фанфикописцев всех мастей. Джентльменам можно посочувствовать – как их только не склоняли, бедных... Сэр Артур, вероятно, в гробу перевернулся.
Все прочие любители использовать чужие миры-сюжеты-персонажей делятся на несколько категорий: это новички, воры и спекулянты. И – ах, да! – онанисты.
Новички – самая безобидная и симпатичная публика. У детей, приходящих в литературу, есть потребность в играх – и они часто играют в чужие игрушки. Ещё не умея создать своё, они пытаются с переменным успехом перепевать чужое. Нормально, бывает. Чужая книга разбирается на части, дитё пытается постигнуть, как оно всё было устроено и работало – а потом собирает вновь, как дедушкины часы с боем. Ясное дело – после этого часы не бьют да и не ходят, к тому же осталось немало лишних деталей. Правда, приобретён определённый опыт, в частности, заключающийся в светлой мысли, что ломать – не строить, и что надо оставить в покое чужое, учиться и приниматься за своё.
Такие игрушки в идеале не должны покидать школьных тетрадок, в которые они записаны. Но – Сеть, сами понимаете... поэтому и появляются растиражированные шедевры, состоящие из чудовищных перлов, рядом с которыми отлично смотрелось бы классическое: «Коза кричала нечеловеческим голосом». Кто-то был бит за это до крови и бросил писать – возможно, зря. Не вынеси новичок свои замаранные пелёнки на всеобщее обозрение, учись внутри собственной группки – может, получив полезный опыт, продолжил бы. А кто-то догадался добавить в текст порнухи – и стал читаем любителями этого дела. И пропал окончательно, превратился в спекулянта, которыми сейчас любой фанфикопортал полон – спекулирует жареным.
Жареное – это всякого рода мерзости. Насилие в любом виде, секс – со всем, что шевелится и не шевелится. Моё воображение, когда я имел неосторожность поинтересоваться, как выглядит прибежище фанфикописцев, поразил фанфик на «Кортик» Рыбакова, Боже ж ты мой... Ну, язык, вестимо, исключительно дрянной – и, можно, я не буду рассказывать, кто из несчастных пионеров кого и куда имел?
За что?! Чем они провинились, эти не гениальные, но добрые, неглупые и симпатичные книжки?! За что толпы уродов переписывают Андерсена, меняя его героям конфигурацию гениталий и спаривая их между собой в случайном порядке? Набоков в своё время хихикнул, что придурок-издатель, не желая «Лолиты», посоветовал заменить её мальчиком, фермерским сыном, со всеми вытекающими последствиями – Набокову это показалось уморительно смешно и глупо. Здорово бы удивился Владимир Владимирович, узнав, что идея-то востребована. К языку Набокова, к его слогу, «чистому, как кактусовый цветок», к его многоплановости и глубине – и мэтры не приблизятся, а вот грязненько пофантазировать на тему, используя лексику бульварного чтивца – это любая дрянь может...
С точки зрения завсегдатая Сети, фанфик – это порнуха. В девяноста процентах случаев – это так. Новичку тяжело привлечь к себе внимание честно, а использовать то, что на техническом языке тусовки зовётся «фансервис», то есть, приманку для публики определённого рода – просто, легко и гарантирует некоторый успех в той же тусовке.
Уже можно примерно вычленить приёмы, используемые создателями порнографических фанфиков для привлечения к себе внимания. Содержание исчерпывается тем, чем и должно в порнографии, но в фанфиках оно самое жареное, разумеется: вывихи ориентации, инцест, насилие самого разного рода – благополучно перекочёвывает из фанфиков в то, что мнит себя литературой, в бульварные пописушки. Говорить о психологизме смешно. Лексика однообразна на удивление. «Смертельный танец стали» и «отвердевшие соски» кочуют от одного автора к другому. Стиль? Какой стиль?
Оговорюсь, перефразируя Льва нашего Толстого: никакое описанное в книге по делу безобразие физическое – не разврат. Фанфикёрский разврат – это описание безобразия, превращённое в самоцель, использование чужих персонажей в качестве безмозглых и бездушных порномоделей, выставленная напоказ механика, возвратно-поступательные движения – вместо движений духа.
Меня спрашивали, что я вижу в мерзостном Сорокине. Идею я там вижу. Литературную. Глубину, созданную специально для этого используемыми приёмами. И наличие мысли, подкреплённое жесточайшим эмоциональным ударом, болезненным до тошноты – вызывает ответные мысли. Вызывает эмоциональный импульс, вытаскивает на полемику – показывает пальцем на зло, называет и описывает его. Рисует на моей мишени образ врага. Поэтому Сорокину – можно.
А тем, кто, повторяя за ним, описывает все те же бездны нечистот просто так, для радости и желания эпатировать – нельзя! Набокову про педофилию – можно, а вам – вот лично вам, авторы фанфиков по «Лолите» - нельзя! Вот такая тут политика двойных стандартов. Ради выражения мысли и создания чувства можно всё. А просто так – нельзя ничего, даже поцелуи на лавочке описывать. Потому что бессмысленность – это смерть литературы.
Как говорит мой научно занимавшийся этим вопросом товарищ: открываешь изданную книгу – и ага! Весь классический набор, включая главный признак – отсутствие литературной глубины и смысла, отсутствие идеи. Писалось ради самоутверждения, в качестве завлекушки использовалась порнуха. Вроде бы, самостоятельное произведение, но по сути – фанфик. Всё те же шаблонные заходы.
Я не поверил. Проверил. Правда.
«Так где же граница между фанфиком и литературой?» - спросил мой оппонент. Но, дорогие друзья, она ведь видна, эта граница. Начнём с того, что подсказывает вкус.
Вкусовщина? Государи мои, развитый вкус – рабочий инструмент писателя! Нет вкуса – не трогай клавиатуру, ищи себя в другом месте. «Пусть растут десять тысяч цветов» - это не для искусства: в зарослях стапятисот миллионов сорняков уже ни одного цветка не увидишь, если специально не искать, в обществе толпы ботаников. Итак, вкус подскажет.
Далее. Попробуем резюмировать всё вышесказанное.

Извините, что в двух частях. Просто в этом тексте прекрасно все и очень трудно выкинуть слова из песни.

Далее. Попробуем резюмировать всё вышесказанное.
Типичный фанфик – слишком характерная вещь. Причём, не обязательно он написан по чужой книге – если герои и мир якобы собственные, то это называется «оридж». В оридже прямых литературных заимствований нет. И герои оригинальны, вроде бы. Тем не менее, натуральный фанфик: где фанфики – там жизненной правде не место, плюс – у текста обычно явный привкус вторичности. Вся эта куча хлама слишком часто ассоциируется с обычными для жанра страдающими от насилия-любви-неразделённой любви бледными персонажами, эльфами и неэльфами, аморфными, бесполыми и бесхарактерными, чьи достоинства целиком исчерпываются описаниями нечеловечески прекрасной внешности, остающейся всё такой же нечеловечески прекрасной после многолетнего пребывания в подземном застенке или многократного изнасилования треснувшим черенком совковой лопаты... Впрочем, уклон может быть разный; важно другое.
Главное в фанфике – вторичность, отсутствие стиля и безыдейность, секс ради секса, драчки ради драчек... Порой в качестве идеи выступают Стрррасть и Месть – все эти восстановления справедливости и «поправления Профессора, который был неправ». Вдобавок, в фанфиках отсутствует, если можно так сказать, литературная цельность.
Большая часть самых поганых нововведений в книгах молодых и талантливых идёт оттуда. И Мери Сью, и картонность, и бесформенность, и эмоциональная пустота – всё это признаки и свойства «жанра», если можно так сказать.
Вот взять, скажем, того же, любимого защитничками фанфиков, Еськова – мне искренне жаль, что они его треплют, книга очень хороша. Он, отталкиваясь от «Властелина Колец», создал собственный стиль, мир и взгляд; у романа есть глубина, подтекст, идейная наполненность. Это не писк: «Профессор был неправ!» - а создание альтернативной реальности, да ещё со сложной системой аллюзий и скрытых цитат. Вещь совершенно самостоятельна; её можно читать, не зная Толкина - хотя, конечно, знакомство с ВК добавит красок, но, кроме ВК, хорошо бы знать и Семёнова, и Шекспира, и Буссенара, и Соловьёва, и Пушкина - и ещё десяток-другой авторов, на тексты которых в Кольценосце есть отсылки.
Ещё один характерный для фанфиков момент, тоже упоминавшийся выше – приписывание чужим персонажам несвойственной им сексуальной перверсии. Скажем, когда «сватают», как гомосексуальную пару, персонажей, у которых в оригинальном тексте обычная ориентация, когда приписывают брату и сестре инцест – всё такое. Могут быть порнографические сцены, или сильный упор на это, или раскиданные намёки, или этакий псевдопсихологизм со слезами и страданиями, в своё время жестоко обсмеянный Стругацкими – фишки, привлекающие внимание к пустому тексту.
И, наконец, в девяноста процентах фанфиков легко заметить абсолютное невнимание к обстановке, к вещному миру, к деталям. Всё это воспринимается проходным и не значимым местом, как плохая декорация. Когда в тексте либо отсутствуют описания, либо они шаблонны и убоги, либо они многословны и красочны, но бессмысленны – тоже звоночек.
По всем этим признакам любому под силу нарисовать для себя портрет типичного спекулянта и вора.
Между спекуляцией и воровством – особая категория: издающиеся фанфикёры.
Недавние сетования одного уважаемого гражданина: ах, злое издательство, ратуя за соблюдение авторских прав, заставило фанфикёра изменить в книжке имена и названия – отчего книжка потеряла многое в глазах фанатов! Ох, мерзость... Что ж это за книжка, которую читают только ради имён, знакомых по аниме-сериалу? Сеттинг... Увидели знакомое имя – обрадовались, съели любую дрянь, которая им приправлена; стоит убрать имя – жрать уже нельзя?
В особенности жестоко, если вещь, терзаемая фикрайтерами – аниме или манга. И ведь именно таких – выше крыши нынче, а тот самый УГ... уважаемый гражданин, прошу прощения, он ведь именно о фанфике по аниме говорил. Вот где главный кошмар, «русское суши», сделанное из селёдки и гречневой крупы! Если в полемике с другим писателем автор потенциального фанфика может перерасти самого себя, вывести вещь в собственный стиль и взгляд, создать свой мир на основе чужого – то с пописушками, ворованными из аниме не выйдет в принципе. Они не вырастут.
Почему традиционный визуальный ряд манги в литературном тексте нельзя учесть? Да потому что, если на традиционных картинках, хоть неподвижных, хоть движущихся, очевидна условность и стилизованность изображаемого, то в тексте этого ощущения условности и стилизованности не достичь. Попробуйте адекватно описать персонаж манги в литературном тексте. Ага, с его очами в две трети лица, разными – синим и красным, развевающимися кудрями гораздо ниже лодыжек длиной, бюстом (если это – дама) в четыре натуральные величины, осиной талией и крохотной ножкой. И с мечом четырёхметрового размера, снабжённым огнемётом, пилой и драконьими крыльями. Либо это описание будет вызывать гомерический хохот, либо его надо будет подгонять к чему-то более или менее удобоваримому – и оно перестанет быть частью манги.
И так – всё. Прыжки-полёты. Планы, о которых словами можно сказать только как-то, вроде: «Взирал сверху вниз на город, лежащий у его ног». Выражения лиц: «Она побледнела, как мрамор, и только глаза её дико сверкали». Я уже умолчу о психологии – чётко и честно списанный видеоряд аниме придаёт тексту отчётливый привкус идиотизма. Я это видел много раз – в фанфики, даже в «ориджи», часто суют эти визуальные приёмы, но всегда они портят всё на корню.
Для вербализации аниме существует графический роман. В манге описания заменяют картинки – и всё хорошо. Всё соответствует. Но эти приёмы – не для литературного текста.
«Можно не учитывать традиционный видеоряд манги», - возразил мой оппонент. Любому ведь ясно, что бред и чушь выходит, если пытаться точно соответствовать канону. Давайте уберём «японщину», но оставим имена, топонимику, сюжетную схему... может, так выйдет лучше?
Если бы. Выйдет хуже.
Мы исключим визуальный ряд, который сформирован четырёхсотлетней изобразительной традицией, утрирование эмоций – придуманные Хокусаем своеобразные «смайлики», очаровательные в манге и отвратительные в тексте, гротески, характерные для графических романов, изобразительные приёмы, вроде «пафосных стоек» и «замедленных съёмок», характерный сюжетный сумбур – и что получим? В самом лучшем случае – совершенно самостоятельное произведение, которое не имеет отношения не только к манге, но и к японской культуре вообще. Японские имена и прочие отсылки в ту сторону выглядят ненужной натяжкой, без которой текст бы только выиграл. В худшем – выходит дикая похабель, с русским матом, характерной для нашей прозы психологией – скорее, псевдопсихологией – и лубочным псевдояпонским колоритом.
Зачем?! Во имя всего святого – зачем?! Зачем Рабинович напел Джона Леннона, а Вася Пупкин пересказал Хаяо Миядзаки? Зачем террабайты жуткого чтива, псевдояпонщина, от которой даже русскому хочется сделать харакири – причём, чаще не себе, а авторам?! Выползает из фэндомчика, расползается по белу свету, просачивается в печать... демонстрация инфантильности, самонадеянности и самовлюблённости.
Мне подсказывают из зала: бывают литературно одарённые авторы фанфиков. Кто ж спорит? Бывают. Но зачем они этим занимаются?
Когда видишь такое дело, становится жаль до удушья. Вот как будто смотришь в криминальной передаче историю о талантливом химике, который разработал уникальный рецепт синтеза наркотика редкой убойной мощи. Зачем?! Ну ведь и в том, и в другом случае – это мимолётная, преходящая, сомнительная польза для автора, а в итоге – погубленный талант, проданная за ерунду бессмертная душа... Ведь мог бы создавать то, что приносило бы пользу, катарсис, исцеляло бы, может быть – а занимается на радость дрянной тусовке массовым производством отравы... эх!
Занятная версия: причина, мешающая способному автору фанфиков стать полноценным писателем – страх. Держаться за чужих героев и чужой мир морально легче, чем отпустить чужое и начать своё. Чужое будут читать любители конкретного «фэндома» - а своё кто же? Вдруг книга, написанная о своём, не найдёт своего читателя? Лучше гарантированные любители порнухи с участием любимых героев, чем неизвестное будущее новой книги и нового мира... Эх!
Впрочем, страх всего не объясняет. Видимо, бывает ещё вполне особое мышление, специфический взгляд на мир – желание насладиться какой-нибудь отъявленной дрянью, гнильцой, но так, чтобы суметь оправдать себя в собственных глазах. Мои фантазии, говорит автор, не тошнотворны, а очень красивы – вот! И облагораживает, облагораживает, облагораживает собственные грязные мысли, зализывает их до лакового блеска, до глянца, пока они не перестают казаться грязными и самому автору, и его фанатам...
В общем, с моей точки зрения, талантливые фанфикописцы не лучше бездарных.
Мы живём в забавное время, когда самолюбие взяло верх над самоуважением. Когда автор дурной книжки пишет в сетевой библиотеке хвалебные отзывы сам на себя. Когда украсть – не зазорно, если не поймали, или если кража названа сравнительно благопристойным словом. Когда один и тот же человек ворует чужой сюжет, называя упражнения в плагиате Нормальной Литературой – и узнав, что кто-то бесплатно прочёл его книгу, визжит: «Держи вора!» Когда можно совсем не иметь совести, в том числе, и профессиональной. Когда можно открыто признаваться: «Я пишу для быдла и за бабло»...
Хочется людям быстрой известности. Удивительно, на что ради неё готовы...