Больше никаких слов у Билли не нашлось, равно как и у прочих.
Северус посмотрел растерянно. Что алкоголем будет заниматься не он, Принц смекнул довольно быстро, а вот с наркотиками… наркотики всегда упирались в то, что их надо варить. Трехгодичной давности «зельевара заказывали?» наконец-то начало обретать логичную подложку. И Снейп отнюдь не был уверен, что ему эта подложка нравится.
- Стоп. Стоп-стоп-стоп! – он встал, затем сел, затем снова встал, однако был живо возвращен на место дебориным «не мельтеши!». – А ничего, если я напомню, что это немножечко, ну вот самую малость, противозаконно?

Четверка расхохоталась. В голос, едва ли не до слез – вот только не тех, которые от смеха, а иных. Так плачут от бессильной злости, внезапно начавшей обретать кулаки.
- Зако-о-он, - протянул Билли, откладывая, наконец, свой талмуд и глядя вверх ехидно и недобро. – Я знаешь, на каком месте этот закон вертел, Северус? Вот на том самом, которое у родственников Дебби обрезают. Где был этот самый закон, когда моего папку сажали в маггловский Белмарш за то, что он не дал пырнуть себя ножом?
- Хотя согласно пятой поправке к законодательству Магической Великобритании, - меланхолично пояснил Рыжий, - сообщество волшебников обязуется улаживать все конфликты его участников с немагическими правоохранительными органами и затем решать проблему на уровне Визенгамота.
- В точку! – и Хокинс оскалился.
- И где он был, когда Шошанна Леви в девятнадцать лет оказалась посреди Лютного переулка с голожопым младенцем на руках и без кнатта в кармане? – голос Деборы был спокоен, и спокойствие это напугало бы кого угодно. – Закон послал в Zhopy и ее, и ее запрос на алименты, вместе с запросом о материальном вспоможении одиноким матерям.
- Куда он смотрел, - пропел елейным голоском Старшой, - когда наши с Рыжим отцы повылетали с работ из-за очередного сокращения, но на самом деле – из-за того, что каким-то богатеньким mudilam понадобилось приткнуть в Отдел контроля за популяцией своих тупоумных отпрысков?
- Ну и напоследок. – Рыжий заложил руки за спину и посмотрел Северусу прямо в глаза. – Скажи мне, чем занимался закон, когда твою мать лишили наследства и выжгли с семейного древа просто за то, что она решила выйти замуж за того, кто нравился ей, а нее ее родителям?!

Северус молчал. Так же молча он залез в карман к Дебби и, выудив из него сигарету, прикурил от Инсендио и ухитрился даже не закашляться.
Правда была гнусной.
Правда была правдой.
В четырнадцать лет Северус Тобиас Снейп избавился от множества иллюзий, но любовь к правде ухитрился сохранить.