Когда мы Леголасом пришли, у Владык уже собралось все Братство. Встав рядом с хоббитами, я обратила внимание на то, что Фродо и Сэм были чем-то опечалены. Но, к сожалению, времени расспрашивать их не было, так как Владыка Келеборн начал говорить:
- Я приветствую вас, Хранители.
Все молча склонились в поклоне, и я тоже, замешкавшись на секунду.
- Вашему отряду время выступать, и вновь перед вами открывается выбор. Те, кто твердо решили продолжать путь, завтра покинут Лориэн. Те же, кто не хочет идти с остальными, волен пока что остаться.
Повисло молчание. Но уже спустя несколько секунд прозвучал голос Галадриэль:
- Они решили продолжить поход.
Я внимательно слушала разговор Арагорна и Келеборна, последовавший за речью Владыки, но думала лишь о нашем отряде. Арагорн был, несомненно, опытным Следопытом и искусным воином, но с потерей Гэндальфа я еще нескоро смогу смириться. Глубокий и спокойный голос мага, казалось, вселял уверенность в каждого из членов отряда, а Арагорн сомневался в том, что сможет стать хорошим предводителем, - и он сам понимал это.

После этого Владыки пожелали нам доброй ночи, из чего я сделала вывод, что нам ненавязчиво предложили удалиться, и первая повернулась к аллее, ведущей к месту наших ночевок. За мной пошли и остальные члены Братства.
Уже когда я собиралась отогнуть ткань, закрывающую вход в шатер, меня опередили - чужая рука в светло-сером рукаве лориэнского камзола отодвинула ткань, открывая мне проход.
- Прошу, - улыбнулся Леголас, делая приглашающий жест второй рукой. Где-то позади фыркнул Гимли.
Я покачала головой и прошла в шатер, учтиво кивнув лихолесскому принцу. Из головы как-то вылетело, что раньше эльф не спал с остальными членами отряда в шатре (он предпочитал коротать ночи на флетах со своими сородичами), поэтому видеть его здесь было непривычно.
Я, как это обычно бывало, когда хотелось поговорить с членами отряда, не вставая с кровати, отогнула закрывающую ее ткань и подперла сумкой. Села на кровать, а потом, махнув рукой, легла на нее. При этом мои ноги, согнутые в коленях, остались на полу, так как обувь снимать не хотелось. Сдув с носа прядку непослушных волос и с тоской подумав, что скоро их снова нужно будет заплетать во время похода, я прислушалась к тому, что говорили товарищи.
- Я пойду в Минас Тирит, даже если придется преодолеть этот путь в одиночку, - говорил Боромир. - Конечно, если вы хотите уничтожить Кольцо, толку от Минас Тирита мало. Но если надо уничтожить военную мощь Врага, тогда глупо соваться в его владения без хорошей поддержки, глупо не воспользоваться…
- Кольцом? - деланно меланхолично спросила я.
В шатре повисла напряженная тишина.
- Глупости, - вдруг раздался голос Леголаса; гораздо ближе, чем я думала. Приподняв с кровати голову, я увидела эльфа, который стоял у моей кровати, сложив руки на груди. - Кольцо - проклятье, а не благодать. Созданное для зла, оно не может служить нам - все это уже говорил тебе Владыка Элронд во время Совета, ведь так?
Боромир сердито сверкнул глазами:
- Я не предлагал воспользоваться Кольцом, Леголас. Возможно, ты не заметил, но это сказал не я.
- Я высказала предположение о том, что ты, возможно, мог предложить воспользоваться Кольцом... - менторским тоном проговорила я.

Просыпаться совершенно не хотелось. Ведь сегодня ночью, в первый раз за то время, как я попала в Средиземье, мне приснился сон о моей «прошлой» жизни. Он был такой светлый, радостный, как будто опять перенеслась в те счастливые времена, когда я, Гарри и Рон были вместе. Мы опять учились в Хогвартсе, ходили в Хогсмид, пили сливочное пиво и думали, что так будет всегда.
- Гермиона, Гермиона, пора вставть. Солнце уже высоко. Время уходить, - услышала я веселый голос и тихо застонала от разочарования. - Мир снов прекрасен, но реальный мир еще чудеснее, - продолжал меж тем голос.
Приоткрыв глаза, я увидела, кто был причиной моего пробуждения. Это Леголас сидел у входа в шатер и маленьким зеркальцем пускал мне в глаза солнечных зайчиков, со свойственной эльфу меткостью попав точно в маленькую щелку между тканью шатра и пологом. По иронии судьбы этот просвет был как раз напротив моих глаз. Глубоко вздохнув, я встала с кровати и плотнее задернула полог, чтобы переодеться в походную одежду.
- Зачем ты разбудил меня? Мир моих сегодняшних снов был намного чудеснее, чем любая реальность. Сегодня ночью я снова была со своими друзьями, - сказала я, натягивая легкую рубашку, которую презентовала мне еще Тиальве в Ривенделле.
Ответом мне было молчание, но через минуту со стороны входа послышался вздох.
- Не буду настаивать, но прошлое должно остаться в прошлом, Гермиона. Пусть для эльфа произошедшее даже сто лет назад событие остается свежим в памяти, человеческая же память милосерднее, главное - позволить себе забыть, - немного опечаленно сказал Леголас.
- Я не могу забыть свое прошлое и не отпущу воспоминания о человеке, с которым хотела связать свою жизнь, - ответила я с еще большей печалью, заканчивая воевать с ремнем и одернув полог.
Леголас уже был в шатре; он подошел ближе и, посмотрев мне в глаза, твердо спросил:
- И никто никогда не сможет заменить его?
Я с удивлением посмотрела на эльфа.
- Не думаю. И почему ты об этом спрашиваешь?
- Потому что ты...
- Леголас, Гермиона вы чего тут прохлаждаетесь? - снаружи послышался голос Гимли, а в следующее мгновение гном собственной персоной вошел в шатер. - Хотите все пропустить и везде опоздать? Солнце взошло, топоры начищены, Сэм уже упаковал все свои кастрюльки, мешочки и остальные...хм... травки, хотя надо отдать ему должное, без этих его приправ еда получается не такой вкусной.
«Гимли...», - с досадой подумала я. «Леголас хотел сказать мне что-то важное. И сказал бы, крикни ты на пару минут позже».
Прежде чем я успела как-либо отреагировать, эльф вышел наружу.

Шли мы не меньше трех часов, и солнце уже стояло в зените, когда мы подошли к причалу, вымощенному белым камнем. Подойдя ближе, мы увидели на воде легкие лодки и нескольких эльфов, что помогли нам снарядить три серые лодочки. Перед тем, как сесть в них и тронуться с места, мы попрощались с Халдиром. Повинуясь секундному импульсу, я окликнула эльфа, а когда он остановился, с удивлением и скепсисом смотря на меня, я пробормотала:
- Халдир, я хотела сказать... Если в начале нашего знакомства я случайным словом или жестом обидела тебя, прошу, прими мои извинения.
На пару мгновений воцарилась тишина; я смотрела на носы своих сапог, но потом подняла голову. Халдир медленно моргнул, но потом ответил:
- Вам нет нужды извиняться, ибо никакой обиды не было. В свою очередь я прошу простить меня, если мои слова порой бывали резки, - и эльф улыбнулся. Я ответила ему тем же и повернулась к Братству, почти члены которого смотрели на меня с удивлением, и лишь во взглядах Арагорна и Леголаса я видела одобрение.

Я отменила заклинание, и Арагорн и Боромир с Леголасом удерживали лодки на течении, пока ладья не подошла совсем близко, и Галадриэль не приветствовала нас своим глубоким мелодичным голосом.
- Мы пришли попрощаться с вами, - сказала она, - и передать вам благословение нашей земли.
- Хотя вы были нашими гостями, - сказал Келеборн, - вы еще не ели с нами, и мы приглашаем вас на прощальный пир, здесь, у текущих вод, которые унесут вас далеко от Лориэна.
......
- Время выпить прощальную чашу, - сказала Галадриэль, наполнила кубок и протянула Владыке. - Пусть ваше сердце не печалится, хотя ночь следует за днем, а ваш вечер близок.
После Келеборн передал кубок Арагорну, от него очередь подошла к Фродо, а после - ко мне. Когда я сделала свой глоток, то ясно осознала, что покидаю гостеприимный край, чтобы больше никогда его не увидеть. Не знаю, возможно это было предвидением, на которые я в жизни не была способна, но полученное мною знание наполнило сердце печалью. Вскоре кубок опустел, а Владычица все еще переводила внимательный взгляд от одного Хранителя к другому.
- Мы выпили прощальную чашу, - сказала она, - и тень расставания легла меж нами. Но прежде чем вы уйдете, я дам вам подарки, которые господин и госпожа Галадрима предлагают вам в память о нашей стране.
И она назвала имя Арагорна:
- Вот дар Келеборна и Галадриэль предводителю Товарищества, - сказала она и дала воину ножны, сделанные в соответствии с его мечом. - Лезвие в этих ножнах не будет сломано даже в поражении, - сказала она. - Но не нужно ли вам еще чего-нибудь от меня? Меж нами опускается тьма, и, может быть, мы не встретимся больше, разве что на дороге, откуда нет возвращения.
Арагорн некоторое время молчал, но после ответил:
- Госпожа, вы знаете все мои желания, и вы знаете о единственном сокровище, которое я ищу. Но не в вашей власти дать мне его, даже если бы вы захотели, и только через Тьму смогу я пройти к нему.
- Но, может, это облегчит ваше сердце, - сказала Галадриэль, - ибо это я могу дать вам, поскольку вы проходите через нашу землю. - Она взяла большой зеленый камень, вделанный в серебряную брошь в виде орла с распростертыми крыльями. - Этот камень я дала своей дочери Келебриан, а та - своей, теперь он переходит к вам как символ надежды. И в этот час примите имя, предсказанное для вас, Элессар - Эльфийский Камень дома Элендила.
Арагорн взял камень и приколол брошь к груди, и в следующий миг мне показалось, что вижу его впервые; я не сдержала восхищенного вздоха. Я и не замечала раньше, как он высок, какой у него королевский вид: казалось, многие годы труда и усталости спали с его плеч.
- За подарки, сделанные мне, благодарю вас, - сказал он, - о госпожа Лориена, от кого происходят Келебриан и Арвен Вечерняя Звезда. Какую большую хвалу я могу воздать?
Галадриэль склонила свою голову; потом, к моему удивлению, развернулась к Боромиру. Ему она дала золотой пояс, Мерри и Пиппину она подарила серебряные пояса, каждый с пряжкой в виде золотого цветка. Леголасу она дала лук, длиннее и больше, чем его, и колчан со стрелами. «Точно такие же стрелы были у эльфа, который взял меня на прицел в первый день, когда мы ступили на границу эльфийского государства», - вдруг вспомнилось мне.
- Для вас, маленький садовод и любитель деревьев, - сказала Галадриэль тем временем Сэму, - у меня лишь скромный подарок. - Она вложила ему в руки маленькую шкатулку из гладкого серого дерева, без всяких украшений, кроме единственной серебряной руны на крышке. - Здесь вырезана руна «Г» - первая буква имени Галадриэль, а также первая буква слова «сад» на вашем языке. В ящике земля из моего сада и все благословения, которые может дать Галадриэль.
Сэм покраснел до ушей и пробормотал что-то неразборчивое, сжал ящичек руками и поклонился. Я робко улыбнулась и с интересом посмотрела на Гимли, к которому тем временем повернулась Владычица.
- А какой подарок хочет получить от эльфов гном? - спросила Галадриэль у гнома.
- Никакой, госпожа, - ответил Гимли. - Для меня достаточно было видеть госпожу Галадрима и слышать ее прекрасный голос.
- Слушайте, эльфы! - воскликнула Галадриэль. - Пусть никто больше не говорит, что гномы корыстолюбивы и невоспитанны! Но, конечно, Гимли, сын Глоина, и вы хотите, чтобы я вам что-нибудь дала. Назовите, прошу вас! Ни один гость не должен остаться без подарка.
- Ничего, госпожа Галадриэль, - сказал Гимли, кланяясь низко и заикаясь. - Ничего, разве только... Если мне позволено будет сказать... Я прошу прядь ваших волос, которые превосходят золото земли, как звезды превосходят подземные драгоценности. Я не стал бы просить такой подарок... Но вы сами захотели узнать мое желание.
Эльфы зашевелились и зашушукались в изумлении, Келеборн удивленно взглянул на гнома, но Галадриэль лишь улыбнулась, изрядно удивив меня.
- Говорят, искусство гномов в их руках, а не в языке, - сказала она, - но это не правильно в отношении Гимли. Никто еще не высказывал мне такой смелой и в то же время такой вежливой просьбы. И как я могу отказать, если я сама приказала ему говорить. Но скажите, что вы будете делать с моим подарком?
- Беречь, как сокровище, госпожа, - ответил тот. - И если я когда-нибудь вернусь к кузнецам моей родины, я помещу ваш подарок в горный хрусталь, и он станет наследием моего дома, залогом доброй воли между горами и лесом до конца дней.
И тут я затаила дыхание, так как Владычица распустила свои золотые волосы, отрезала длинную прядь и положила ее в ладонь Гимли.
- Пусть слова мои пойдут вместе с подарком, - сказала она. - Я не предсказываю, потому что любые предсказания теперь напрасны: на одной руке лежит Тьма, на другой - только надежда. Но если надежда не обманет, то я скажу вам, Гимли, сын Глоина, пусть ваши руки будут полны золотом, но золото не будет иметь над вами власти.
- А тебе, хранитель Кольца, - сказала она, поворачиваясь к Фродо. - Я приготовила это, - она протянула ему небольшой хрустальный сосуд. Когда она повернула его, из сосуда брызнули лучи белого света. - В этом сосуде, - сказала она, - заключен свет звезды Эрендил, отраженный в воде моего фонтана. Когда вокруг вас сомкнется ночь, он будет светить по-прежнему. Он осветит ваш путь во тьму, когда все остальные огни погаснут.

К тебе, девушка, пришедшая из непонятного далека, я обращаюсь последней, хоть ты и не являешься таковой в моих мыслях. Я долго думала, какой дар будет полезен тебе. Я прошу тебя, подобно Арагорну, принять новое имя, отзвук которого я видела в ближайшем будущем, - сказала она, протягивая мне ажурную деревянную шкатулку. Сверху на ней было выгравировано «Mallrah», что, видимо, и являлось предсказанным мне именем. Некоторые эпизоды, где фигурировало это слово, приобрели ясность. - Этот дар поможет тебе в самую темную минуту, когда всякая надежда погаснет, и не будет виден выход.
С интересом я открыла крышку и увидела серый камень на медной цепочке. Посередине камня шли неглубокие трещины, которые сплетались в узор, похожий на паучью сеть. «Неужели они не могли найти целый камень», - невольно подумала я. «Ведь их столько под ногами валяется».
Галадриэль улыбнулась, посмотрев на мое озадаченное лицо.
- Ты все поймешь в свое время, - сказала она, надевая цепочку мне на шею. - А теперь прощайте.

Спина Леголаса, сидевшего передо мной, напряглась, а сама я не поняла ни слова из того, что услышала, но чувство печали и тревоги, содержавшееся в этих словах, передалось и мне, и я погрузилась в невеселые мысли, не чувствуя, как щиплет глаза. Гимли позади открыто плакал.
– Я уже видел самое прекрасное в своей жизни, - сказал он, обращаясь то ли ко мне, то ли к Леголасу. - Что могу я назвать прекрасным теперь? Скажи мне, Леголас, ну зачем пошел я с отрядом? Я ведь не знал, где таится главная опасность! Прав был Элронд. Не дано нам предвидеть свою дорогу. Я боялся пыток во тьме и пересилил страх. Но, клянусь тебе, я остался бы, если бы мог предвидеть боль этого расставания. Мне не станет хуже, попади я нынче же ночью прямиком к Темному Властелину. Горе, о горе Гимли, бедному сыну Глоина!
– Горе всем нам! - сказал ему Леголас. - Горе бредущим по тропам мира в эти последние дни! Их удел - находить и терять. Но ты выбрал, что терять, по доброй воле, и твоя судьба, Гимли, освещена. Ты знал, что теряешь, но не оставил спутников. Наградой за это тебе будет память о дивном Лотлориене, и не иссякнет эта память!
Слезы уже безостановочно текли из моих глаз, но они несли лишь горечь, оставляя на сердце чистоту и покой. Я плакала беззвучно, и уже через несколько минут слезы остановились, и я смогла чистым взором взглянуть на бескрайнюю водную гладь, простирающуюся впереди.

В эту ночь мне снился огонь. Он не был похож на спокойное пламя костра или Адское пламя. Зарево, явившееся мне, было объято первобытной яростью и бешенством; проснулась я в холодном поту, тяжело дыша, как после забега. Встав, увидела, что Арагорн тоже не спит и сидит рядом с Фродо. Поприветствовав их, я села у костра, по-турецки скрестив ноги, и начала заплетать волосы. Вскоре встали и остальные, и мы с Сэмом и Мерри принялись за приготовление завтрака. После еды Арагорн собрал совет.
– Вот и пришел день выбора, - немного грустно сказал он. - Как ни откладывай, а надо решать. Повернем ли мы на запад и уйдем ли вместе с Боромиром в сражающийся Гондор, уйдем ли на восток, к Страху и Тени, или вовсе разойдемся кто куда по своим дорогам? Какое бы решение мы ни приняли, принимать его надо быстро. Задерживаться здесь нельзя. На том берегу мы видели орков, но я опасаюсь, как бы они не переправились и на наш.
Я молчала, так как про себя решила, что последую за Фродо. Посмотрела на Сэма и, еле сдержав улыбку, увидела в нем свое отражение. Никто не молвил ни слова, и Арагорн вновь заговорил:
– Боюсь, решать предстоит тебе, Фродо. Ты - Хранитель, назначенный Советом, и выбор за тобой. Даже я ничего не могу предложить тебе: я ведь не Гэндальф, хотя и пытался, насколько мог, делать его работу. Я не знаю, что у него было припасено для этого дня, да и было ли? Даже будь он с нами, решать все равно пришлось бы тебе.
– Я знаю, времени мало, но я пока не могу выбрать, - сказал Фродо после продолжительного молчания. - Я хотел бы побыть один. А через час скажу, ладно?

– Где ты был? - спросил Арагорн. - Фродо не видел?
Боромир ответил не сразу:
– Да, я видел его. Там, на склоне, - он неопределенно махнул рукой. - Мы говорили. Я уговаривал его идти в Минас Тирит и, боюсь, не сдержал себя. Он ушел... просто исчез и все. Наверное, он Кольцо надел. Я искал его, но не нашел. Думал, он вернулся сюда...
– Это - все? - пристально глядя на Боромира, сурово спросил Арагорн.
– Да, - пряча глаза, ответил воин. - Мне нечего больше сказать.
– Это же плохо! - подскочил Сэм. - Я не знаю, что у этого человека на уме было, но не стал бы Фродо просто так эту штуку надевать! Ему же нельзя! Теперь же только Небеса знают, что случиться может! Надо искать его!
– Погоди, не мельтеши, - остановил его Арагорн. - Надо разделиться по двое…
Но его не слушали. Сэм первый сорвался с места. За ним помчались Мерри с Пиппином, и с криками «Фродо! Фродо!» исчезли в лесу. Побежали Леголас с Гимли, следом за ними сорвалась я. Казалось, внезапное безумие обуяло отряд. Спустя минуту послышалась поступь Арагорна и Боромира, каждый из пошел в разные стороны. Боромир - к Мерри и Пиппину, Арагорн скрылся за Сэмом.

Когда же я, преодолев стену деревьев, выскочила вслед за Леголасом на неприметную полянку, то не сразу поняла, почему эльф обмер. Но увидев Арагорна, склонившегося над телом Боромира, еле сдержалась, чтобы со стоном неверия не осесть на землю. Пересилив себя, подбежала к Следопыту, и, призвав из сумки Рябиновый отвар, влила около трети склянки в приоткрытый рот воина.
- Ну же... - шептала я, вновь прислонив склянку к посиневшим губам воина. - Просыпайся... Вставай, Боромир!
Но воин не открыл глаз. Не сдерживая рыданий, я уронила голову на все еще теплый камзол гондорца.

Я притягивала вражеское оружие с помощью Манящих чар, а мои спутники собирали его вручную. Через несколько минут, когда уже получилась большая груда, раздался возглас Арагорна. В его руках были два коротких меча с красной и золотой насечкой и черные ножны.
- Это оружие наших хоббитов. Орки не посмели тронуть нуменорские клинки - на них гибельные для Мордора чары. Я возьму их с собой и постараюсь вернуть владельцам, - горько сказал воин.
Я тяжело вздохнула: мои страхи оправдывались. Мерри и Пиппин попали в плен безоружными. Присела на корточки и стиснула голову руками. Произошедшие сегодня события все никак не желали укладываться в единую картину - Мерри и Пиппин похищены, о судьбе Фродо и Сэма ничего не известно, а Боромир покинул нас навсегда...
- Гермиона, - тихо позвал меня Гимли.
Обернулась и увидела, что Арагорн и Гимли с Леголасом времени не теряли - на сооруженных носилках лежал Боромир, на груди у него были меч и разрубленный рог, глаза закрыты. Сглотнув, я произнесла «Локомотр носилки», и пошла по направлению к оставшимся на берегу лодкам. Размеренный и даже торжественный шаг помогал мне не думать, поэтому к берегу я дошла с покойным сердцем.
- Постойте! - воскликнул Леголас, когда наша процессия была на подходе к реке. Он, Арагорн и Гимли несли трофеи Боромира, поэтому несколько отставали от меня, однако это не помешало эльфу увидеть все наперед. - Третьей лодки нет!

- Но как он мог уплыть, не сказав нам ни слова? - недоумевала я. - Разве нельзя было дать шанс нам, его друзьям? Неужели мы недостойны или слабы для того, чтобы идти с ним?.. - я прикусила язык.
- Гермиона, я вижу, в твоей жизни была похожая ситуация, - мягко начал Арагорн, и я отвела взгляд. - Но сейчас все по-другому. Фродо совершил очень отважный поступок: он не захотел вести друзей на гибель, и Сэм это понял.
– Во всяком случае, Фродо больше нет на этом берегу, - сказал Леголас, подводя черту. - Только он мог взять лодку. А свою сумку мог взять только Сэм, значит, они ушли вместе.

Внезапно сзади раздался тихий шепот:
- Не думал, что после всего, что прошел наш отряд, ты будешь так бояться встречи с людьми - людьми, не орками!
Я фыркнула:
- Всегда волнуюсь перед новыми знакомствами.
- То-то я заметил, какой ты была робкой, когда грозилась превратить меня в дерево прямо на глазах у Владык Лориэна, - все так же тихо проговорил Леголас, в его голосе послышался отголосок смеха.
Я беззвучно рассмеялась, вспомнив недоумение на лице эльфа, когда его обвинили в неуважении к Владыкам.

- Так в Золотом Лесу и впрямь есть Владычица. В старых сказаниях говорится, как трудно избежать ее сетей. Но если вы в дружбе с ней, значит, и сами колдуны и волшебники! - Всадник недобро глянул на Леголаса и Гимли и резко спросил: - Почему вы не отвечаете?
- Вы частично правы, - со смешком ответила я всаднику, выйдя вперед. - Среди нас есть один колдун, точнее колдунья. Я прошу вас назвать себя, прежде чем вы узнаете, что такое гнев волшебницы! - гневно сказала, чуть приподняв руку с зажатой в ней палочкой.
Воины за спиной командира зароптали еще сильнее, сам же он заметно напрягся.
– На землях Рохана вопросы задаю я. Но сделаю исключение. Я - Эомер, сын Эомунда, правитель Остфолда. А теперь жду, что скажешь ты!
- Мое имя Гермиона Грейнджер, - по укоренившийся привычке сказала я. - И я не буду терпеть, когда кто-то оскорбляет госпожу Лориэна! Тебя оправдает только невежество, сын Эомунда.
- Не будь ты девушкой, - неожиданно спокойно произнес Эомер, - я отрубил бы тебе голову за подобную дерзость.
- Она не одна! - одновременно воскликнули Гимли и Леголас. Гном схватился за топор, а Леголас мгновенно натянул лук.
Я поняла, что ситуация по моей вине выходит из-под контроля, но тут вмешался Арагорн:
- Мы не хотим зла ни Рохану, ни его народу, ни коням, - он вновь выразительно взглянул в нашу сторону, чтобы мы убрали оружие. - Выслушай нас, и, может быть, тогда тебе станет понятен гнев моих спутников.
Эомер помедлил секунду, но потом согласился, потребовав сначала у Арагорна назвать его имя, на что Следопыт ответил отказом и спросил у всадника, кому он служит.
– Королю Рохана, - был ответ. - Мы - свободный народ, и хотим сохранить свободу, а не прислуживать хозяевам, будь они злыми или добрыми. Но сейчас границы наши в опасности, и чужеземцам закрыт путь в пределы страны. А теперь я хочу знать, кто вы? - вновь спросил Эомер. - Кому служите? И по какому праву оказались на земле Рохана?

С помощью Леголаса я села в седло каурого коня, который, казалось, даже не почувствовал моего веса. Арагорн держал за уздечку мощного скакуна темно-серого цвета, а на изящного коня, данного Леголасу и Гимли, эльф запрыгнул так легко, что тот даже не шевельнулся.
Сначала мы шли постепенно возрастающей рысью, тогда как отряд Эомера стремительно развернулся, и уже через несколько минут пропал из виду.