Голова раскалывалась на куски. Перед глазами то всё расплывалось, то окуналось во мрак. Единственное, что выделялось на общем фоне сумбурных очертаний — могучий белый силуэт. Дурацкое состояние... Прошло меньше минуты, когда мой взор стал проясняться, и осознание того, что это за белый силуэт, ввергло меня в ужас. Страх сковал руки и перехватил дыхание. Кожа покрылась липким холодным потом и разум прояснился. Передо мной стоял Бледный Орк.

Оживший злодей из старых сказок, не мигая, смотрел на меня своими жуткими янтарными глазами. В детстве мы с Кили всегда воображали его жутким и уродливым, с огромными зубищами и как лезвие острыми когтями, но реальность оказалась немного другой. Передо мной стояло исполинского размера, белоснежно-белое зловещее существо. Нет, он не был уродлив, как большинство его собратьев, и даже боевые шрамы ничуть его не портили. В нём чувствовалась сила и мощь, но, в то же время в нём была и порода, что явно выделяло его на фоне остальных. Определить, что это на самом деле самый страшный орк, позволял железный крюк вместо руки, которой лишил его Торин.

Заметив, что я смотрю на него, Азог зловеще улыбнулся, обнажая ряд острых зубов.

— Глядите-ка, очнулся! — произнёс он, скрестив руки. Остальные орки отвратительно расхохотались, угождая своему вождю и глядя на меня с неким высокомерием.

Я не мог ничего ответить, да и желания пререкаться не было. Хоть голова всё ещё немного кружилась, но времени на бесполезный отдых у меня не было. Это слишком высокая привилегия, которая, в данном случае, неуместна... Я поводил головой из стороны в сторону, чтобы осмотреться и окончательно прийти в себя. И, кажется, я понял, где нахожусь. Холодные и мрачные стены, поросшие мхом, остроконечные каменные глыбы, свисающие с потолка, обглоданные кости вокруг… сомнений нет. Орки привели нас в пещеру гоблинов, из которой пару часов назад мы так феерично сбежали. И почему я так надеялся, что больше сюда не вернусь?

В это время гоблины разбирали устроенный нами погром и злобно на меня косились. После гибели их короля Азог возглавил отвратительный народец, и все беспрекословно подчинялись ему.
Мне очень не нравилась сложившаяся ситуация. Да чего уж там... Мне и в страшном сне не могло такое привидеться! Как же все это паршиво. Однако больше я беспокоился о Дени. Как и любая другая девушка, для меня она всегда будет слабой и беззащитной. Казалось, что ей досталось больше всех. Она сидела на земле чуть поодаль и была так же связана. Посмотрев на неё, я вздохнул с облегчением. Её ранения не были так страшны, как мне представлялось. Если, конечно, не считать порванного платья и кровавых полос на шее, оставленных варгом. Вид у неё был испуганный, и она то и дело нервно облизывала искусанные в кровь губы. Было жаль её... Но чем я сейчас могу ей помочь?

Пришлось опустить голову и стиснуть зубы, чтобы хоть на секунду отстраниться от творящегося вокруг ужаса и остыть. Внутри словно бушевала буря, желающая вырваться на свободу мощным криком из самого сердца. Я еле сдерживал нахлынувшие чувства. Хотелось кричать, плакать, драться... хотелось просто освободиться от душевного гнёта, но это всего лишь трата последних сил. Выдохнув, я поднял голову и посмотрел куда-то вдаль. В голове появился образ брата. Его же здесь нет! Нервно озираясь по сторонам, я пытался увидеть его всклоченную тёмную голову или шерстяные бока шубы в углах, за спинами гоблинов и орков, где-нибудь среди пыльных залежей трольих пожитков, но его не было! Нигде не было! Сейчас больше всего на свете мне хотелось бы знать, что мой брат жив и с ним всё в порядке. Пожалуйста, пусть с ним будет всё хорошо...

Я снова прикрыл глаза и опустил голову. Казалось, что в этот раз я точно не смогу себя сдержать, но над головой послышался резкий голос, от которого меня передёрнуло, как от удара током.

— Вы знаете, где сейчас находитесь? — обратился к нам Азог, пронзая яростным взглядом до костей. В его голосе чувствовалась доля фальши, однако полностью объяснить это чувство я пока не мог. Я просто промолчал.

Моё молчание не пришлось орку по душе. Злобно выдохнув, он размахнулся и со всей силы ударил меня по лицу здоровой рукой, а после лишь усмехнулся. Во рту почувствовался солоноватый привкус крови. Азог, ехидно улыбаясь, немного наклонился ко мне и повторил свой вопрос, ожидая на этот раз ответа.

— В царстве гоблинов, — холодно ответил я, сплёвывая кровь.

— Король гоблинов был моим хорошим знакомым. Мы вместе наводили ужас на окрестные земли, вместе грабили и убивали. Жизнь наша была прекрасна, нас боялись и ненавидели. Гномы, эльфы и люди трепетали перед нашими именами. Слава о Мглистых горах наводила на них ужас. Так было до тех пор, пока грязный и мерзкий гномий выродок не собрал шайку таких же тварей и не пошёл на нас войной. Он вознамерился вернуть себе Морию! Самонадеянный глупец Трор! Хотел вернуть себе дом, но обрёл лишь свою смерть! — Азог отвратительно рассмеялся, а остальные подхватили. С минуту стены сотрясались от их мерзкого хохота. Потом резко всё стихло, и орк продолжил свою речь, расхаживая из одной стороны в другую, то и дело указывая рукой куда-то вдаль и изредка смотря на меня. — За свою глупость и дерзость он поплатился головой. Не стоило грязному гному соваться в логово волка. Глупо было идти на нас войной! Мерзкие гномы должны знать своё место! Однако внук Трора оказался ещё непутёвее своего деда. Проклятый Торин победил тогда, но я этого не забыл... Много лет я ждал нашей встречи, ждал возможности отомстить. Я грезил тем моментом, когда оторву его голову и положу конец роду Дурина! Вчера у меня появилась такая возможность! Грязные гномы были у меня в руках... Но всё снова пошло не так! Ему снова удалось уйти живым!

Немного успокоившись, он перевёл свой страшный взгляд с подчинённых на меня.

— Впрочем, судьба благоволит не только ему, ведь так? Я бы мог убить вас незамедлительно самым страшным и мучительным способом, ваши предсмертные вопли были бы музыкой для моих ушей. Однако сейчас меня больше интересует другой вопрос: почему два мерзких гнома и человеческая девка ошиваются в моих владениях? Почему вы не с Торином? Отвечай мне, гномий выродок!

Он снова ударил меня по лицу и на этот раз с ещё большей силой. От удара перед глазами заплясали разноцветные пятна. Пусть бьёт сколько угодно, я всё стерплю, но ничего ему не скажу. Лишь бы Кили и Дени не тронул. Вот, что самое главное. Сглотнув кровь, я немного привстал и посмотрел на Азога. В моём взгляде была и боль, и обида, ненависть и отчаяние, все чувства смешались, породив ещё более сильное чувство. Силу. Силу стоять до конца и ни за что не отступить, не бросить тех, кто мне дорог.

Азог, казалось, не замечает моего взгляда. Гордо выпрямившись, он снова задал вопрос:

— Знаешь, почему меня прозвали Осквернителем? — успокоившись, спросил он, при этом как-то странно улыбнувшись. - Многие любят мучить своих жертв, причинять им невыносимую боль, слушать их крики, смотреть как они истекают кровью и молят о прощении...

Говоря это, он подошёл ближе и, взявшись за стрелу, торчащую у меня из плеча, начал медленно её вытягивать. Адская боль пронзила моё плечо и наполнила каждую клеточку тела страданием. Азог понял это и продолжил садистски поворачивать стрелу, вращая ей из стороны в сторону и наслаждаясь моими страданиями. Я не смог сдержаться и закричал. Слёзы невольно потекли по щекам, и сила, которая была ещё секунду назад со мной, казалось, пропала. Как же было больно...

— Но я не такой! — мучитель быстрым движением всё-таки вытащил стрелу и позволил моему обмякшему телу упасть на землю. — Мне больше по душе мёртвые. Да конечно же, им всё равно, что с ними делают. Но, чёрт возьми, так приятно надругаться над похоронными обычаями. Обычаями, что так святы для вас. Помнится, когда я отрубил голову Трору, я выцарапал на ней своё имя. Пусть его гномские отродья знают, кто это сделал. А когда я всё-таки найду последнего Дурина, я насажу и его голову на пику!

Громко засмеявшись, он пнул меня по животу, отчего я закашлял и свернулся калачиком, ещё сильнее ощущая боль. Он и дальше стал рассказывать о жутких и мерзких вещах, которые сделает с Торином и нашим отрядом. Рассказывал о страданиях, которые ждут моих близких. Говорил с жестокостью и что больше всего злило, с задором... Я лежал на земле и смотрел на него, смотрел с ненавистью, желая стереть это чудовище с лица земли. Я слушал его и понимал, что больше не могу этого выносить. Собравшись с силами, я решил нанести удар. Но едва я ринулся на врага, как меня схватили и швырнули об стену. Ударившись головой и спиной, я почувствовал, что не в силах и пошевелиться. Я чувствовал, как меня бьют ногами и какими-то дубинками, пытаясь прикрыть лицо, я терпел, что было сил. Вдоволь наигравшись, один из орков приставил мне кинжал к горлу, однако Азог его остановил...

— Стой. В камеру его! И девку тоже! Я хотел вам подарить быструю смерть, но передумал. Я не стану оказывать вам такой чести. Пусть лучше гоблины с вами разберутся. Уверен, у них есть за что свести с вами счёты.

Орк опустил нож. Приподняв меня за горло, он сразу же оттолкнул в сторону камеры. Другие орки вывели Дени и прихватили меня. Уже через минуту нас бросили в холодную темницу. Сил не осталось совсем. Медленно закрыв глаза, последнее, что я смог запомнить — это темноту...

«Жив ли он ещё? Может быть, ему повезло больше нас, и он не попал в лапы Азога и сейчас спешит к нам на помощь? Боже! Что я несу?! Никто нам не поможет! Никто даже не знает, что мы здесь! Никто не станет нас искать. И не узнает о нашей гибели. А ведь всё так хорошо начиналось... Нет, все не может вот так взять и закончиться. Я не желаю в это верить! Я не могу умереть! Да ещё и такой лютой смертью. Это неправильно!».

Однако, глубоко в душе, я понимала, что смерть моя как никогда близка. И она вполне реальна и ощутима. Что наступит она не через год, два или пару десятилетий, а уже сегодня. Возможно, что ещё пару часов и меня не станет. Совсем. Мучительное ожидание и неизбежность этого момента полностью выбили меня из колеи. Мир, который ещё вчера был сказкой на страницах книги, сегодня стал моей реальностью. Теперь я сама стала его неотделимой частью и живу по его законам. Но к такому ужасному повороту событий я была явно не готова. Отважный Торин сейчас далеко, стремясь его спасти, я сама угодила в западню, и теперь смертная тень нависла надо мной.

Мудрый Гендальф не в силах помочь мне советом. И даже верного мистера Беггинса сейчас не было рядом, а ведь он всегда мне помогал и поддерживал даже в самых глупых и опасных начинаниях. Я совсем одна, и мне так страшно... То ли от жалости к себе, то ли от безнадёжности ситуации, я свернулась в клубочек на холодном полу камеры и заплакала. «Выхода нет», как спел солист одной известной группы, Сплин. Сама того не заметив, я погрузилась в сон...