Мелькало в тексте у Покси:
Юнга и капитан

Паровозик Томас был списан под старость лет.
И улыбка дебильная стерлась с его лица.
Он катает в парке детей, купивших дешёвый билет;
Ожидает конца.

Он не рад этим детям и жизни давно не рад.
Каждый день он смотрит на мир как в последний раз
Где ты, яростный Гордон, мой преданный старший брат?
Где ты, друг вертолет, покоритель воздушных масс?

Лишь одно развлекает его в позорном плену -
Вспоминать, покуда огонь внутри не потух,
КАК РАЗМАЗЫВАЛ ПИДАРАСОВ ПО ПОЛОТНУ!
КАК НАМАТЫВАЛ НА КОЛЁСА ВОКЗАЛЬНЫХ ШЛЮХ!

КАК КРОШИЛ ЧЕРЕПА ЖИДОВ ПОД ВЕСЁЛЫЙ СВИСТ!
КАК ХАЧЕЙ РАЗРЕЗАЛ ПОПОЛАМ, НЕ СБАВЛЯЯ ХОД!.

Томас спит, улыбаясь. Сон его сладок и чист.
Завтра всё пропадёт

Страшно жить на этом свете,
В нём отсутствует уют, —
Ветер воет на рассвете,
Волки зайчика грызут,
Улетает птица с дуба,
Ищет мяса для детей,
Провидение же грубо
Преподносит ей червей.
Плачет маленький телёнок
Под кинжалом мясника,
Рыба бедная спросонок
Лезет в сети рыбака.
Лев рычит во мраке ночи,
Кошка стонет на трубе,
Жук-буржуй и жук-рабочий
Гибнут в классовой борьбе.
Всё погибнет, всё исчезнет
От бациллы до слона —
И любовь твоя, и песни,
И планеты, и луна.

— Н. Олейников «Генриху Левину», 1932

Он же
Шумит земляника над мёртвым жуком,
В траве его лапки раскинуты.
Он думал о том, и он думал о сём, —
Теперь из него размышления вынуты.
И вот он коробкой пустою лежит,
Раздавлен копытом коня,
И хрящик сознания в нём не дрожит,
И нету в нём больше огня.
Он умер, и он позабыт, незаметный герой,
Друзья его заняты сами собой.

— «Смерть Героя», 1933

Чёрный Человек.
Послушайте в чтении Безрукова

Это одно из любимейших произведений не только в поэзии, но и в литературе

Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
То ли ветер свистит
Над пустым и безлюдным полем,
То ль, как рощу в сентябрь,
Осыпает мозги алкоголь.

Голова моя машет ушами,
Как крыльями птица.
Ей на шее ноги
Маячить больше невмочь.
Черный человек,
Черный, черный,
Черный человек
На кровать ко мне садится,
Черный человек
Спать не дает мне всю ночь.

Черный человек Водит пальцем по мерзкой книге
И, гнусавя надо мной,
Как над усопшим монах,
Читает мне жизнь
Какого-то прохвоста и забулдыги,
Нагоняя на душу тоску и страх.
Черный человек
Черный, черный...

"Слушай, слушай,-
Бормочет он мне,-
В книге много прекраснейших
Мыслей и планов.
Этот человек
Проживал в стране
Самых отвратительных
Громил и шарлатанов.

В декабре в той стране
Снег до дьявола чист,
И метели заводят
Веселые прялки.
Был человек тот авантюрист,
Но самой высокой
И лучшей марки.

Был он изящен,
К тому ж поэт,
Хоть с небольшой,
Но ухватистой силою,
И какую-то женщину,
Сорока с лишним лет,
Называл скверной девочкой
И своею милою".

"Счастье,- говорил он,-
Есть ловкость ума и рук.
Все неловкие души
За несчастных всегда известны.
Это ничего,
Что много мук
Приносят изломанные
И лживые жесты.

В грозы, в бури,
В житейскую стынь,
При тяжелых утратах
И когда тебе грустно,
Казаться улыбчивым и простым -
Самое высшее в мире искусство".

"Черный человек!
Ты не смеешь этого!
Ты ведь не на службе
Живешь водолазовой.
Что мне до жизни
Скандального поэта.
Пожалуйста, другим
Читай и рассказывай".

Черный человек
Глядит на меня в упор.
И глаза покрываются
Голубой блевотой.
Словно хочет сказать мне,
Что я жулик и вор,
Так бесстыдно и нагло
Обокравший кого-то.

. . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . .

Друг мой, друг мой,
Я очень и очень болен.
Сам не знаю, откуда взялась эта боль.
То ли ветер свистит
Над пустым и безлюдным полем,
То ль, как рощу в сентябрь,
Осыпает мозги алкоголь.

Ночь морозная...
Тих покой перекрестка.
Я один у окошка,
Ни гостя, ни друга не жду.
Вся равнина покрыта
Сыпучей и мягкой известкой,
И деревья, как всадники,
Съехались в нашем саду.

Где-то плачет
Ночная зловещая птица.
Деревянные всадники
Сеют копытливый стук.
Вот опять этот черный
На кресло мое садится,
Приподняв свой цилиндр
И откинув небрежно сюртук.

"Слушай, слушай!-
Хрипит он, смотря мне в лицо,
Сам все ближе
И ближе клонится.-
Я не видел, чтоб кто-нибудь
Из подлецов
Так ненужно и глупо
Страдал бессонницей.

Ах, положим, ошибся!
Ведь нынче луна.
Что же нужно еще
Напоенному дремой мирику?
Может, с толстыми ляжками
Тайно придет "она",
И ты будешь читать
Свою дохлую томную лирику?

Ах, люблю я поэтов!
Забавный народ.
В них всегда нахожу я
Историю, сердцу знакомую,
Как прыщавой курсистке
Длинноволосый урод
Говорит о мирах,
Половой истекая истомою.

Не знаю, не помню,
В одном селе,
Может, в Калуге,
А может, в Рязани,
Жил мальчик
В простой крестьянской семье,
Желтоволосый,
С голубыми глазами...

И вот стал он взрослым,
К тому ж поэт,
Хоть с небольшой,
Но ухватистой силою,
И какую-то женщину,
Сорока с лишним лет,
Называл скверной девочкой
И своею милою".

"Черный человек!
Ты прескверный гость!
Это слава давно
Про тебя разносится".
Я взбешен, разъярен,
И летит моя трость
Прямо к морде его,
В переносицу...

. . . . . . . . . .

...Месяц умер,
Синеет в окошко рассвет.
Ах ты, ночь!
Что ты, ночь, наковеркала?
Я в цилиндре стою.
Никого со мной нет.
Я один...
И - разбитое зеркало...

1923 г.

Чёрный Человек
лучше самому прочесть, чем безруковы завывания слушать

Годных и мрачных?

Я стою на асфальте
В лыжи обутый...

тать
Зря. Его прочтение Есенина для меня что-то неземное

Тем летом я был в лагере "Сатурн" –
Его рекомендуют слабым детям.
Вожатые для водных процедур
Водили нас купаться на рассвете,

И мы к воде бежали со всех ног.
Однажды утром я, раздвинув ряску,
На дне речном увидел Теремок –
Тот самый, что описывают в сказках.

И понял, вспомнив красочные сны,
Которые мне виделись порою:
Я дома. На воротах расписных
Я прочитал "Стучите, вам откроют".

Вошёл. И тут из темноты сеней
Явились и пошли ко мне навстречу
Десятки удивительных зверей
Светящихся во мраке, словно свечи.

Казалось, нет друзей счастливей нас.
Там, в омуте, сокрытом камышами
Они со мной болтали битый час
И тишины ничуть не нарушали.

Под вечер дно ощупали багром.
Мы затаились — те, кто в нас не верил,
Могли решить, что наш уютный дом
На самом деле просто конский череп.

А после мы часами напролёт
Играли у затопленной коряги..
В тот день меня увлёк водоворот.
Я больше не вернулся в детский лагерь.

Чёрный Человек
Переигрывает

Мириам поселяется в доме, в таёжной глуши.
Топит печь, ставит чай, создаёт минимальный уют,
Сидя в кресле, листает альбом, никуда не спешит.
Это днём. А к закату её непременно убьют,

Если только окно не зашторить как можно скорей
Если вход не закрыть, зеркала не завесить тряпьём.
С темнотой подбирается холод, стоит у дверей,
Чтоб коснуться тебя, стать хозяином в доме твоём.

Мириам, это память - метель, гололёд, снегопад
Оставайся в укрытии, это полезный совет.
Никогда не бывай там, куда невозможен возврат
С географией можно поладить, со временем - нет

Выбрось старые вещи из дома, какой от них прок,
Не храни их внутри, их и так у тебя не отнять.
Будь одна, Мириам, только не выходи за порог.
Зиму сменит зима,
и опять, и опять, и опять

почитай Плещеева

Спасибо!

Лонгфелло «о, капитан, мой капитан».и ващпе Лонгфелло

вот отличное к Пасхе
МОЛЕНИЕ О ЧАШЕ
Знаешь, папа, так тихо в рощице.
Ни зверей кругом, ни людей.
Мне совсем умирать не хочется,
даже ради твоих идей.

Ну не звали б меня учителем -
был бы плотник, пастух, рыбак...
Папа!
Можно не так...мучительно?
Или лучше - совсем никак?

Да скрутил бы ты в небе дулю им,
откровением для властей.
Ты ж меня не спросил - хочу ли я
жизнь заканчивать на кресте.

Милосердия мне бы, толику -
нож под сердце, в кувшине яд,
как представлю - в печенках колики
и озноб с головы до пят,

и душа, словно заяц, мечется -
перепугана и проста.
Извини...я - сын человеческий
от рождения до креста.

С чем сравню эту жизнь? Да с ветошью -
руки вытер и сжег в печи...
А Иуда два дня не ест уже
и неделю уже - молчит.

Плохо, папа, ты это выдумал,
хоть на выдумку и мастак.
Может, ты их простишь? Без выкупа?
Просто так?...
Г.Нейман

кстати, кто что мрачным считает

тать
А то ж. У каждого свои волки.

ar neamhni
Еще пару поэтов вспомнил.

У Георгия Иванова хорошие стихи.

То, что было, и то, чего не было,
То, что ждали мы, то, что не ждём,
Просияло в весеннее небо,
Прошумело коротким дождём.

Это всё. Ничего не случилось.
Жизнь, как прежде, идёт не спеша.
И напрасно в сиянье просилась
В эти четверть минуты душа.


И у Чудакова.

Пушкина играли на рояле
Пушкина убили на дуэли
Попросив тарелочку морошки
Он скончался возле книжной полки

В ледяной воде из мёрзлых комьев
Похоронен Пушкин незабвенный
Нас ведь тоже с пулями знакомят
Вешаемся мы вскрываем вены

Попадаем часто под машины
С лестниц нас швыряют в пьяном виде
Мы живём – тоской своей мышиной
Небольшого Пушкина обидев

Небольшой чугунный знаменитый
В одиноком от мороза сквере
Он стоит (дублёр и заменитель)
Горько сожалея о потере

Юности и званья камер-юнкер
Славы песни девок в Кишинёве
Гончаровой в белой нижней юбке
Смерти с настоящей тишиною


Ничего не выходит наружу
Твои помыслы детски чисты
Изменяешь любимому мужу
С нелюбимым любовником ты
Ведь не зря говорила подруга:
– Что находишь ты в этом шуте?
Вообще он не нашего круга
Неопрятен, живёт в нищете
Я свою холостую берлогу
Украшаю с большой простотой
Обвожу твою стройную ногу
На стене карандашной чертой
Не хочу никакого успеха, –
Лучше деньги навеки займу.
В телевизор старается Пьеха
Адресуется мне одному
Мне бы как-нибудь лишь продержаться
Эту пару недель до зимы
Не заплакать и не рассмеяться
Чтобы в клинику не увезли

Заяц
Они сошлися на опушке,
Смертельный выстрел -
Прямо в бок!
Но все же верю я, что Пушкин
Был Ворошиловский стрелок!
(ХЗ чье)

Заяц
Не помню, как называется этот прием, но меня он сразу сквикает в стихах. Контрактированные гласные или как там... Когда ради сохранения ритма сокращают "сиянье" вместо "сияние", "званье" вместо "звание"

ar neamhni
Лишь бы не някали ;)

Заяц
угу, пусть лучше нямняют;)

fadetoblack

Уитмен.
http://www.uspoetry.ru/poem/145

Vozov
Точно, старая стала. Спс

Луны ущербный лик встаёт из-за холмов
В лесу продрогший фавн играет на сопелке
Упившийся в соплю бухгалтер Иванов
Бредёт сквозь лес к своей летающей тарелке.

Он не бухгалтер - нет. Он чужезвёздный гость.
Застрявший навсегда среди российских весей.
Он космолёт разбил, и здесь ему пришлось
Всерьёз овладевать нужнейшей из профессий.

В колхозе "Путь зари" нет мужика важней
В колхозе у него участок и домина,
Машина "Жигули", курятник, шесть свиней,
Жена-ветеринар и прочая скотина.

Чего ещё желать? Казалось бы, живи!
Работай, веселись, культурно развивайся,
Читай "Декамерон", смотри цветной тиви
А то в облдрамтеатр на выходной смотайся.

Но нет, грызёт тоска инопланетный ум
Обилие скота не радует, не греет
Искусство и тиви не возбуждают дум
Бухгалтер Иванов пьёт водку и звереет.

Как волк голодный он, в полночный небосвод
Вперяет иногда тоскливые гляделки
И принявши стакан, потом другой, идёт
К запрятанной в лесу летающей тарелке.

Укрытые от глаз ветвями и землёй
Останки корабля покоятся в овраге
Куда упал со звёзд когда-то наш герой,
Сломав хребет своей космической коняге.

И плачет Иванов, и воет и рычит
Пиная сапогом проклятую планету
И глядя на него вселенная молчит...
Лишь одинокий фавн играет тихо где-то.

Последнее кстати послушать можно)