Коллекции загружаются
*На дороге уныния выляются апельсины - где-то попал в аварию грузовик Магнита*
Хальве! Сегодня я продолжу обозревать фик Инородный элемент. За себя и за Сашку! (с) А вообще прошу прощения за задержку, у меня были обстоятельства. Но сейчас вроде все уладилось, поэтому глава 19 этого шедевра. Ранее я считала, что мир, в котором я очутилась, был похож на тот, из которого я пришла. Так вот, это неправда. Он оказался не похож. В нём было то, чего никогда не существовало у нас – магия. До спуска в долину эльфов я легко закрывала на это глаза. И впрямь. Гномы и хоббит, как я уже говорила, походили на людей и изумления не вызывали. Троллей я видела лишь мельком, и они настолько сплелись в моём сознании с невыразимым ужасом, что вспоминать и обдумывать их я не стремилась. Гендальф же хоть и назывался волшебником, но ничего волшебного пока не совершил. Даже огонь мы разводили по старинке. А то, что старику якобы исполнилось две тысячи лет – этого никто из нас не проверял. Кому-то покажется, что само попадание в другую реальность должно было навести меня на мысли о волшебстве. Но я считала иначе. В моём родном мире постоянно что-то менялось. Когда-то люди и при виде молний дрожали от страха. Я думала, может, путешествие между мирами – это какое-то новое, редкое, просто ещё не изученное нами свойство. Но встреча с эльфами меня ошеломила. Начать с того, что время в заключённой среди гор долине текло действительно по-иному. Мы провалились в неё ранним золотистым июньским деньком. Когда солнце грело ласково и нежно, а у ручьёв расцветали фиалки. А вышли наружу в разгар лета, когда от зноя плавилась земля. Травы налились, луга звенели, а степь была покрыта броскими и душными, как будто обретшими зрелость, цветами. Все понимали, что за сутки подобные изменения произойти не могли. Бильбо и Оин, а они оба по-своему разбирались в цветах, прикинули, что стояло начало июля. То есть у эльфов мы прогостили не менее пары недель. Однако мои волосы и ногти длиннее не стали. Дни, проведённые в долине, были словно не властны надо мной. Когда я думала об этом, меня охватывал суеверный страх. Да и сами эльфы с их неземными лицами, глазами-звёздами и переливчатыми голосами производили впечатление, которые было невозможно изгнать. «Откуда они такие взялись?» - вопрошала я у себя. Ну то что они побыли дольше чем по фильму, это еще ладно, смесок. Но вот что Ривинделл стал местом с петлей времени - этого я не ожидал. Как и не ожидал, что Гэндальф станет Уг-Веем. Почему я так сказал? А сами взгляните: аодно я только тогда поняла, что после Ривенделла волшебник не с нами. Вот так крепко я к нему привязалась, что отсутствие вечного ворчания и лишнего источника табачного дыма принимала как должно. - Голубушка, - говорил старик в те редкие минуты, когда я готова была его слушать, - границы между мирами – не проходная комната на постоялом дворе. Этим он пытался намекнуть, что моё появление здесь не случайно. Или ещё: - Даже самая мелкая гусеница не пошевелится, если на то нет никакой цели. Я не пыталась вникнуть в основу его верований. Разумеется, существовала череда событий, которые привели к моему появлению в Арде. Только кто сказал, что в них имелся какой-то смысл? - В тебе много гонора, - говорил Гендальф. - Ты думаешь, что всё зависит от тебя. Мне казалось, это в целом обрисовывало жителей моего мира. Поэтому взгляды Торина мне нравились больше. - Я почитаю богов, - провозглашал тот. – Но милости от них не жду. Под последней частью могла подписаться и я. Не знаю, почему это вспомнилось именно теперь. Гэндальф действительно говорил умные вещи - но это не равно " все время мочил высокопарные фразы". Он с этими речами похож на стереотипного мудреца из фильмов про Японию/Китай/абстрактный Восток. В каноне он предполагал что Голлум сыграет свою роль во всем что делается. Да, это было. А еще он давал советы, в полезности которых был однозначно уверен. А вовсе не бросался невнятными посланиями, которые нельзя расшифровать. Между тем начинается экшон - напали гоблины. Говорят, что когда человек тонет, он успевает вспомнить всю свою жизнь. Что же тогда сказать о человеке, который куда-то падает в полной темноте и даже не знает, есть ли у этой темноты дно. По счастью, падать было не высоко, иначе мы бы точно переломали себе все кости. Голубоватый сумрак исчез. Светящийся предмет то ли остался наверху, то ли свалился вместе с нами, но выдавать себя не пожелал. В совершеннейшей черноте я провела ладонью по полу и сразу же с отвращением её отдёрнула, вляпавшись во что-то склизкое. Было слышно, как, пыхтя, ругается Бомбур. Свалившийся поблизости Кили пошевелился и подставил руку, помогая мне встать. И тут откуда-то со стороны раздалось лязганье железа, гортанные крики и шум множества шагов. Как будто кто-то, шаркая и спотыкаясь, спешил к месту нашего падения. И началось что-то невообразимое. Сначала в нос ударил сильный смрад. Потом чьи-то костистые жёсткие лапы, вынырнув из пустоты, в мгновение ока облепили моё тело и лицо. От ужаса и отвращения я не могла даже мычать. Ещё миг, и мои руки заломили за спину, а запястья стянули петлёй. И всё это под сопровождение зловонного свистящего дыхания у самого уха, сердитого шамканья и лязганья зубов. В стиле киношной ловушки их поймали гоблины, при этом описывается что Бильбо орал и всех разбудил. Но орал он в книге, где из дырки выскочили гоблы, а в кино тупо открылся люк, и все упали вниз. Зачем так глупо смешивать? Дальше их ведут, она боится. Обыскивали нас торопливо. И как-то неумело, что ли. Как будто пальцы этим существам служили не так ловко, как мне. Они зарылись в волосы, ткнули в нос, потёрли в руках ткань рубашки, но не нашли ножа, наспех спрятанного у меня на груди – когда мы упали, тот вместе с ножнами вывалился из-за сапога, а я, ощупывая пол, его подобрала, вытерла о бедро и сунула туда, где поближе. Однако гружёным тяжёлыми вещами гномам повезло меньше. Каждый предмет извлекался, рассматривался и под всеобщее хрюканье отправлялся на земляной пол. Я видела, как играли желваки на скулах Фили, когда в кучу полетел меч, доставшийся ему от отца. - Кто эти жалкие отродья? – спросил громкий голос из угла, из темноты. - Гномы, вашличсссство, - проскрипел мелкий стражник, только что рывшийся у меня в волосах, - и с ними вот эта. Толчок в спину, и я, пролетев на коленях, уткнулась в песок. - Гномья подстилка! Гоблины затопали и загоготали. Были они невысокие, чуть ниже гномов, но жилистые и костлявые, с покатыми спинами, полусогнутыми ногами и длинными руками, достававшими им до колен. Их кожа отдавала грязно-бурым, глаза отливали желтизной, а за вытянутыми ушами торчали клочки свалявшейся шерсти, напоминавшие шкуру диких зверей. Одеты они были дурно. В прогнившие, местами полопавшиеся кольчуги и выщербленные шлемы, косо сидящие на круглых головах. Одежда на них смотрелась криво. Кольчуги сползали на бок либо трещали в плечах, шлемы спадали на глаза. И я вдруг поняла, что и то и другое гоблины стащили с пленников, попавших к ним в лапы. Наверняка ещё и дрались, выясняя, кто что заберёт. Сами они, похоже, не производили ничего. - Она молода? – снова спросил громкий голос. - Мягкая, тёпленькая, - подтвердил мелкий стражник. - Тогда эту на огонь, а остальных сковать - и в забой. - Постойте! Торин вышел из полумрака на свет. Я, вывернув шею, видела только его меховые, с узорчатыми носами, сапоги. И мне хотелось обвиться вокруг этих сапог. И покрыть их поцелуями и, боюсь, слюнями, которые текли из распахнутого в немом крике рта. Он вышел заступиться за меня. Сделал, как обещал! Из угла заверещали: - Торин Дубощи-ит! Этого гнома здесь знали. Носком сапога он незаметно тронул меня – давай мол, вставай. Пока находящиеся в пещере гоблины свирепствовали и вопили от ярости – а многие из них помнили, как дед Торина и он сам кромсали их у бывших гномьих ворот – я повернулась на бок, оперлась на выступающий локоть и, мучительно сотрясаясь, поднялась. И так, автор зачем-то смазала кино и книгу. В книжке главнюк вражеский сидел на камушке-троне. В кино и вовсе был фактурнейший жиртрест, уродливый и жуткий. Но в обоих случаях гоблинский король не прятался в темном углу, что за ерунда? - Фили, у меня нож, - прошептала я в знакомую шею. - Где? – одними губами спросил он. Его набор метательных ножей был свален в общую кучу. Кое-где. Я присела и считай что наделась на гнома, мимоходом отмечая округлившиеся глаза Бофура и Нори. Его пальцы ловко выхватили нож из завязок, и Фили был бы не Фили, если бы сдержался и не ущипнул меня за грудь. Даже в подземных пещерах, со связанными за спиной руками, он оставался собой. Бофур и Нори с безумной надеждой смотрели, как молодой гном избавляется от верёвки и передаёт нож по кругу. - Стой здесь и не шевелись, - сказали его губы, когда он помогал мне. Но это было понятно и так. Сейчас гномы освободятся, лихорадочно соображала я. Торина они не сдадут. Оружие лежит близко. Дальше что? И тут среди гоблинов поднялся дикий ор. Знакомый голубой луч, какой я уже видела наверху, взметнулся под потолок. Это маленький стражник, издеваясь над Торином, пнул его меч. А тот выскочил из ножен и засиял. - Куса-а-ач!!! И в этот миг костёр внезапно потух. Посреди пещеры взметнулся столб синего огня и дыма, разбрасывая шипящие искры. Фили дёрнулся к Торину, гоблины попадали на пол, начался вой. - А вы, я смотрю, уже свободны, - спокойно удостоверился появившийся из столба дыма Гендальф. В одной руке он держал посох, сияющий на конце мягким светом, отчего не возникало сомнений, кто именно устроил фокус с огнём, в другой – полыхавший, как у Торина, меч. Я смотрела, распахнув рот. - Берите своё оружие, - сказал волшебник и, поворотив голову, сдул пепел с плеча. На покрывшихся сажей лицах гномов застыли ужас и восторг. – Гоблины скоро опомнятся. За мной! Наш побег по чёрным, как смоль, туннелям запомнился мне навсегда. Кто-то из гномов крепко схватил меня за руку и тащил за собой, потому что я не видела в темноте ничего. Посох Гендальфа не мог рассеять окружающий мрак. Зато два полыхающих голубым огнём меча сияли, как маяки. Один был широкий, с изогнутым лезвием, он в основном подсекал снизу, другой острый, будто игла, колол или взлетал сверху вниз. И когда они начинали кружиться, я понимала, что где-то впереди на нас пытались напасть. Иногда после таких кружений ноги пробегали по мягкому и упругому. Что это было, мне не хотелось узнавать. Два меча, один широкий, второй острый. Чудесное пояснение. И давайте уточню сразу - это типа книжный побег, без крутых киношных бадабумов и обвалов, без задорной молотьбы и сброса гадов в пропасть. Но в то же самое время они запросто добегают до выхода, и находят там Бильбо, который уже нашел Кольцо. Тайминг книги и книги не соблюден, ибо и так и так - а они слишком быстро проскочили, он бы не успел поболтать с Голым. Разбираться, что он там делал, не стали. Со стороны гор донёсся хриплый волчий вой. «Как всё-таки прекрасна луна!» - думала я, пока мы неслись сквозь строй деревьев к оврагу, и ветки хлестали меня по лицу. Вырвавшись из подземелья, тело словно обрело второе дыхание. Ноги горели, но исправно мчали вперёд, послушно перепрыгивая камни и огибая кусты. Сердце билось мерно и ровно, будто я всю жизнь только и делала, что бегала по ночным лесам. Несмотря на то, что за нами гнались волки, я видела каждый листок в темноте и чувствовала воздух, как по крупицам. Высвободившись из-под гор, чудом избежав страшной расправы, я казалась себе всесильной. Если бы передо мной в эту секунду выпрыгнул зверь, я могла бы его задушить. Поэтому на сосну я взметнулась, как белка, Фили только слегка подтолкнул. Это забвение продолжалось, пока на поляну не выехал орк. .... Вот тогда-то и выехал он: белый как снег, даже луна при виде него посерела. Волки, до этого воющие, катающиеся по земле в попытках потушить перекинувшееся на спину пламя или в бешеной ярости бросавшиеся на стволы деревьев, завидев его, притихли. Он не спеша объехал поляну, и сквозь дым и огонь виднелись жуткие шрамы у него на груди, похожие на рисунки краской. За ним по пятам следовали несколько вооружённых орков на чёрных лохматых волках. - Азог! – Торин это не выдохнул, а прорычал. В тот момент я не связала это имя с рассказом о вожаке орков, которого Торин ранил на последней войне. Да Балин его и не называл. Гномы не любят вспоминать Азанулбизар. Это по нашим людским понятиям времени прошло достаточно, по гномьим – нет. В каждой семье не дождались с той войны отца или сына. А битва закончилась хоть и не поражением, но и не победой. Мория осталась в руках орков, гномы потеряли короля. Поэтому в тот вечер, когда Балин рассказывал о сражении, я была совершенно права, подумав, что Фили и Кили тоже слышат эту историю в первый раз. Детишкам в Синих горах пели песни о величии Казад-Дума и о золотых реках Эребора, но никогда о том, как славный король Трор повёл своих воинов в последний бой. Немудрено, что имя Азога, пусть раненого и бежавшего с поля битвы, но ещё накапливающего силы глубоко под землёй, не произносилось в гномьих домах. Сейчас я думаю, как же жалок он был. Бегал за горсткой гномов по всему Средиземью, даже на Синие горы боялся напасть. Его собственные воины распускали слух, что орк умер от ран. Но тогда я решила, что всё кончено. Пламя афедрона! Как Азог у нее вышел жалким?! Это... Хотя знаете, у меня появилось гениальное объяснение этому всему, в комментах будет. А пока что орки кладут валежник под деревья с путниками, ожидают что они сгорят, гномы идут в контратаку ( что странно, ибо в кино они побежали по упавшему дереву, в книжке же до последнего были на деревьях), Коротышка тоже спускается... Я стояла на коленях в куче хвои и отупело трясла головой. Страха не было, было любопытство. Какой глупой и никчёмной показалась мне прожитая жизнь и все вещи, что меня волновали. И какое-то сожаление, которое никак не получалось нащупать, отравляло последний момент. В руке орка появился кинжал. «Эх, гнома–то я так и не поцеловала». Вместо того, чтоб напасть, орк остановился, спрятал кинжал, грязно ухмыльнулся и взялся за завязки штанов. Последнее что я помню – меня пронзил отчаянный протест. «Идиотка, - обругал кто-то как будто бы рядом со мною. - С чего ты решила, что тебя быстро и аккуратно убьют». Потом поднялся сильный ветер, и хвоя, в которой я стояла, полетела в глаза. Орк попятился, его лицо исказил страх. Что-то большое и громко клокочущее опустилось сверху. Меня словно обхватили верёвки. Раздался победный крик, и что-то взлетело, поднимая меня за собой. Охваченная огнями поляна стала уменьшаться и скоро превратилась в небольшое пятно. С неба на неё снижались громадные птицы. И глава кончилась. Ну как, озвучить гениальную мысль? #дети_кукурузы #фикопанорама #Мультифандом #длиннопост 31 мая 2018
4 |
И только-только Азог мог сделать что-то хорошее! И да человек тонет меньше, чем за минуту. И нифига не вспоминает.
|
Clegane
Азог к сожалению ничего не успел сделать толком. Хотя фикло насилует оба канона. В книжке они успели уйти от гор, шли до темноты, и уже ночью их варги на деревья загнали. В кино они выбежали уже под вечер, все понятно. Фикло же смешивает все вместе, создавая черную дыру. |
Мысль то хде?
А по-моему ничего, если выбирать из того трэша попаданок-ториноманок, что ты обычно обозреваешь, этот, вроде, жевателен. |
кусь
Показать полностью
Вот, я и ждал, надо ли. Во-первых хочу сказать, что ее описание убогого Азога, за которым однако идут орки, вышло глупо. Средневековый сеттинг, у орков и вовсе система правления упрощена - в таких случаях правит тот, кого уважают, кто доказал свою крутость, завоевал авторитет, сам олицетворяет мощь. Во-вторых в кино Азог не какой-то там задохлик, а рослая гора мышц и злобы, эдакий почти Волдеморт. Я сделал неожиданный вывод - авторица перенесла в фик что-то из повседневной жизни, что она понимает и часто видит. А в воспоминаниях героини уже фигурировал начальник, с высокопарными речами, но не делающий ничего хорошего. Учитывая что для авторицы гномы - раса Сью, с чудесным королем, а люди, эльфы, хоббиты и прочие так, фигня, я вижу такой сценарий: На орков-антагонистов и их главаря, навесили типаж нелюбимого начальника из современности. Все наверное знают о таких случаях, когда начальствует сволочь и гад, возможно некомпетентный - но его/ее назначили, посадили в кресло, и теперь терпите, и слушайтесь. Возможно Коротышка в прошлой жизни и была офисным планктоном, который пожирается мелкими офисными рыбками. А теперь у нее есть король , нет, Король! А у орков какой-то калека убогий, бегает за ними по всему Средиземью. Вот только сила героя и его крутость, завязаны на его жизненные испытания, и на антагониста. В кино смелому и решительному Торину противостоит злобный, сильный, коварный и опасный Азог, за которым идут орки. В кино их противостояние интересно. А в данном фике автор сама же опускает Торина, принижая его врага ( хотя Торин и так уже принижен, скотским поведением). |
кукурузник
А, ну это может иметь место быть, почему нет? За Азога, кстати, обидно. Чувак пришел, навел шороху, а жертва размышляет о его жалкой жизни, а не о волчьих зубах, да вострых железяках в орочьих лапках - даже о самом очевидном эээ не доперла, пока штаны развязывать не стали. Вот в этом у попаданки поведение неверибельное. Вот если б она отдышалась, денек в безопасности посидела, могла бы обмозговать и убедить саму себя, что орки были жалкими, нечего бояться - самовнушение рулит. 1 |
кусь
ИЧСХ, Азог пугающий и опасный, гномов за жизнь свою порубал неплохо. И за Торином он носился не как калека убогий, а как натуральная угроза, которая грозит пятки отгрызть. |
кукурузник
Азог вообще шикарен(особенно в киноне), если б там была вставка групповушки с орками (в смысле, без гномов и слэша, конечн), то я бы сказала: "вот это поворот! Вот это автор зарулил, нихрена ж!". И пусть бы попаданка в процессе, мордой в землю, рассуждала о жалкой судьбинушке Азога - фиг бы с ней, с дурындой, зато хоть смачненько. Эх, ну не люблю я кисель из соплей =( 1 |
Да, кстати, новый обзор готов.
|