...Пять лет спустя этот рецепт был включен в советскую книгу о «вкусной» и «здоровой» пище, и стал популярным, но только по той причине, что рестораны могли готовить по рецептам только из этой книги. Менять их запрещалось.
Я помню, что мой дедушка, который весь день работал преподавателем в кулинарной школе, возвращался домой и отправлялся на кухню, чтобы приготовить то, что ему действительно хотелось, но делал это тайком, потому что его действия были противозаконными. Ему удалось оставить заметки, которые я сохранил.

- ...Разумеется, я несколько меняю рецепты на свое усмотрение во многом и потому, что у нас в России рецептов как таковых нет. Профессия повара считалась непопулярной, поэтому те, кто занимался этим делом, не умели ни читать, ни писать — только готовили.

Осенью 1891 года, по окончании Гарварда, он поехал в университет Джона Гопкинса, намереваясь получить там степень доктора философии по химии, работая у профессора Айра Ремсена [J. Remsen (1846-- 1926 гг.).]. Первым делом он снял себе комнату в пансионе — а затем занялся сожжением жареного мяса.
В этом университетском пансионе уже давно среди жильцов-студентов ходило страшное подозрение, что утреннее жаркое приготовляется из остатков вчерашнего обеда, собранных с тарелок. Подозрение было очень естественное, так как жареное мясо на завтрак всегда следовало за бифштексом в предыдущий день. Но как доказать это? Вуд почесал в затылке и сказал:
"Я думаю, что мне удастся это доказать при помощи... бунзеновской горелки и спектроскопа". Он знал, что хлористый литий — совершенно безопасное вещество, вполне похожее на обыкновенную соль и видом и вкусом. Он также знал, что спектроскоп дает возможность открыть мельчайшие следы лития в любом материале, если его сжечь в бесцветном пламени. Литий дает известную красную спектральную линию. Так был задуман адский заговор против хозяйки пансиона, и когда на следующий день студентам был подан на обед бифштекс, Роб оставил на своей тарелке несколько больших и заманчивых обрезков, посыпанных хлористым литием. На следующее утро частички завтрака были спрятаны в карман, отнесены в лабораторию и подвергнуты сожжению перед щелью спектроскопа. Предательская красная линия лития появилась — слабая, но ясно видимая. Слава этой истории следовала за Вудом в течение всей его карьеры, и теперь есть несколько международных вариантов ее. Одна из побочных версий рассказывает о случае в немецком пансионе, куда отказались пустить неизвестного американского профессора, так как там раньше побывал Вуд со своим литием.