#китайщина #mo_dao_zushi #мафия_на_проводе #курильница

У Лань Цижэня есть еще целый час, чтобы закончить дела на сегодня. От его внимания все так же ничего не ускользает — глаза замечают малейшие помарки в работах учеников, а слух улавливает каждое изменение интонации в голосе Лань Сичэня. Тот рассказывает сейчас о подготовке к совету глав Орденов, Лань Цижэнь кивает в такт словам — глава его Ордена рассуждает как всегда спокойно и верно. Он продолжает водить кистью по свиткам с заданиями — иероглифы расплываются самую малость, — щурится и поднимает взгляд на Сичэня, фигура которого тоже как будто плывет, белый цвет одежд кажется слишком ярким, слепит в подступающих сумерках. Лань Цижэнь с досадой моргает, уже давно зрение вечерами подводит его. Сегодня к этому добавляется и желание заснуть прямо здесь, за столом. Он вешает кисть на подставку, соглашается с выводами Лань Сичэня и отпускает, желая тому доброй ночи.

Становится совсем тихо, в кабинете пахнет бумагой и тушью, но к привычным запахам примешивается еще один — едва ощущаемый, но терпкий — благовоний. Лань Цижэнь берет в руки маленькую курильницу, которую сегодня отобрал у одного нерадивого студента. Обычная безделушка, и ей недавно пользовались — запах усиливается, лишь только он подносит ее к лицу. Это не благовония, понимает он, закрывая глаза и засыпая, это запах приближающегося зимнего холода и прелых листьев, дыма костров, что горят в ночи, запах, несущий тревогу и возбуждающий чувства.

Лань Цижэнь вздрагивает от налетевшего порыва ветра, оказываясь в незнакомом лесу, оглядывается, чтобы понять, где он находится. Вокруг лишь деревья и замерзшая земля под ногами, но откуда-то доносится запах костра, и он решает подойти и посмотреть, что за люди ночуют в лесу в такую холодную пору.

«Должно быть, бродяги, что спят на росе», — думает он и осекается, видя у костра двух заклинателей. Один из них, в одеждах ордена Лань, стоит к нему спиной, лицо другого же Лань Цижэнь хорошо видит в ярком свете костра. Видит и вздрагивает, узнавая Сун Ланя.
«Неужели он жив?» — Лань Цижэню хочется подойти и поговорить с ним, но он останавливается, не сделав и шагу, слыша, как второй заклинатель говорит его собственным голосом.

— Даозцан, ваши слова не лишены смысла, но если бы вы ознакомились с некоторыми трактатами из библиотеки Гусу, то поменяли бы свое мнение о разумной организации жизни Ордена заклинателей.

— Отдаю должное Лань Цижэню в его учености и умении вести дискуссию. Я всего лишь бродячий заклинатель и прочел книг гораздо меньше вашего.

Лань Цижэнь понимает, что попал в сон, навеянный, скорее всего, чарами курильницы. Ему хочется, чтобы он прекратился, и одновременно хочется еще послушать разговор двух призраков. Сун Лань кажется слишком настоящим, хотя он не улыбался в тот раз, когда Лань Цижэнь видел его на совете в Башне Кои. Он запомнил его гордый, нелюдимый вид, прямую спину и прямую же манеру говорить.

Истинное благородство, лед и иней. Лань Цижэнь хотел бы узнать лучше такого человека, но время тогда было слишком неподходящим.

Сейчас же он смотрит на самого себя, сидящего на поваленном бревне рядом с Сун Ланем.

— Вы не хотели бы посетить Гусу, поучаствовать в утренних чтениях и духовных практиках нашего Ордена? — спрашивает он.

— Заманчиво. Но вы меня опередили, я хотел пригласить вас присоединиться ко мне на ночной охоте. Пожить простой жизнью, идти, не зная, что ждет тебя впереди.

С треском горят в костре сучья, ветер разносит искры и острый запах. Лань Цижэнь ничего не отвечает и смотрит, кажется, внутрь самого себя.

Сун Лань не торопит с ответом, словно оставляя время на раздумья, словно у них в этой искаженной реальности много времени. Он подкидывает веток в огонь, снова садится рядом и кладет руку на колено Лань Цижэню. У него узкая белая рука, изящная, не похожая на руку мечника, а в его движении спокойная уверенность человека, которого не отвергнут. Это движение привычно. Лань Цижэнь поворачивается и прижимается к нему. Они сидят в тишине, не размыкая объятий, и кажется, что безмолвно обмениваются мыслями.
Лань Цижэнь плотнее запахивает одежды, в отличие от людей у костра его бьет крупная дрожь: от холода, от злости на курильницу, которая осмелилась показать то, что он не хотел видеть, и от возбуждения, что все-таки увидел того, кто за одну встречу запомнился навсегда.

— Дядя! — будит его Лань Сичэнь. — Может, помочь тебе дойти до спальни? Мне еще вечером показалось, что ты слишком устал.

— Не беспокойся, я дойду сам, иди отдыхать, — Лань Цижэнь окончательно скидывает с себя морок и понимает, что заснул за столом в собственном кабинете.
Он берет в руки курильницу и отдает ее племяннику.

— Это следует уничтожить.

— Как скажешь, — соглашается тот.

Лань Цижэнь поднимается и идет в свои комнаты, по дороге думая, что Сун Лань наверняка приснится ему еще раз, и тогда он даст ответ на его вопрос.