Движение наше тормозилось множеством обозных телег, но мы неумолимо, хоть и медленно приближались к Маркарту. В начале пути ярл Хролфдир поделился с нами информацией, что собрали об изгоях его люди, оставшиеся на захваченных мятежниками землях.
Оказывается, едва захватив Маркарт, единая конфедерация племён у Изгоев распалась -вожди не сошлись во многих вопросах с королём Маданахом. Единые, некогда, мятежники разделились на несколько лагерей.

Нападение произошло внезапно. Выяснилось, что некоторые из чахлых кустарников, притаившихся в предгорьях – вовсе не кустарники, а замаскированные лучники.

Не давая опомниться, отовсюду показались пехотинцы изгоев, кричащие боевые кличи и молитвы Хирсину. Почти все имели по два оружия в обеих руках и никаких средств защиты, полагаясь на собственную силу и ловкость.

Не было времени следить за нордами, у них были свои командиры, я приказал построить в центре стрелков и лёгкую пехоту, прикрыв их тяжеловооруженными легионерами, но, не перекрывая лучникам обзор полностью. Похожее построение в земной истории использовал сирийский царь Антиох Селевкид в битве при Магнезии, правда у него были ещё пикинёры и слоны… К тому же, все, у кого были лошади, вынуждены были спешиться, так как каменистая местность не оставляла простора для манёвров, а конная цель – лучшая мишень лучникам противника. Пока меня пытались спрятать в центр построения, какая-то кричащая ричменка вычислила во мне офицера и захотела моей головы. Ловко пробившись прямо ко мне, она нанесла удар оружием, напоминающим меч и дубину одновременно. Принятый на щит выпад противника заставил меня отшатнуться - я не ожидал от женщины такой физической мощи, которую она умудрилась вложить в этот удар. Не давая мне опомниться, женщина ударила каменным топориком, зажатым в левой руке, который я парировал Охладителем, что дало неожиданный эффект: от сильного удара от топора ричменки откололся небольшой кусочек, а так же осталась небольшая корочка льда, что потрескивая, увеличивалась в размерах несколько секунд. Мы все замерли в изумлении, но тут изгойка вскрикнула и упала, пораженная в спину моим заместителем данмером Садрасом.

В реальном бою никто не будет придерживаться правил чести и ошибкой ричменки стало решение пробиваться ко мне в одиночку. Но желание заполучить голову вражеского командира побороло инстинкт самосохранения.

Кивнув тёмному эльфу, я оценил обстановку: норды предпочли агрессивно обороняться, не утруждая себя правильным строем, как вдруг откуда-то в ряды Братьев Бури прилетел крупный огненный шар, разом выведя из строя полдесятка человек, а на высоком булыжнике появилась сгорбленная женская фигура с торчащими во все стороны перьями – ворожея. Её обступили несколько изгоев, среди которых была парочка с дырами в груди, верным признаком вересковых сердец.

- FUS-RO-DAH – Послышался гром и треск, в котором с трудом узнавался Ту`ум Буревестника.

Этого изгои не ожидали. Возможно, даже врата Обливиона вызвали бы у них меньше удивления, чем магия драконов из глубины веков.

Ворожею буквально снесло с валуна и она, вместе с несколькими неудачливыми телохранителями отлетела назад, сметая все на своем пути. Оставшиеся на ногах телохранители бросилась на защиту своего матриарха, но были окружены нордами, которые принялись их методично истреблять. Дезориентированные и лишённые единого командования изгои бросились врассыпную на только им ведомые тропы, быстро исчезая среди скал. Их бой был проигран, а напрасно умирать, лишая племя сильных бойцов, дикари не спешили. Живой человек может всегда принести хоть какую-то пользу, в то время, как с мертвеца уже ничего не стребуешь. Поэтому и бессмысленного геройства среди изгоев не встретишь. В горах нет места романтике, присущей рыцарским романам.

Бой был закончен. Выставив часовых и приняв доклад заместителя, в котором говорилось о смерти четырёх бойцов и ранении дюжины, я отправил его заниматься приведением когорты в боеспособное состояние, а сам принялся размышлять о новой информации.

Вот я и увидел впервые Крик, именуемый иначе Ту`умом и это оставило воистину неизгладимые впечатления. Если в игре, безжалостная сила лишь откидывала врагов, убивая только, если неудачник падал с высоты, то здесь чудовищный по силе воздушный кулак буквально вминал ребра вовнутрь и это не считая многочисленных ушибов и гематом при отбрасывании. Разбитые черепа, сломанные шеи и внутреннее кровоизлияние – вот последствия применения «Безжалостной силы». Впрочем, сам Ульфрик не довакин и, судя по его состоянию, восстанавливаться после крика будет ещё долго. Страшно представить, что некогда Седобородые были самым, что ни на есть, боевым орденом и поставляли мастеров Голоса в армии древних королей Скайрима. Не зря же уйма драугров до сих пор не забыли драконьи Крики, даже потеряв свои личности.

Что же касается изгоев: разгромив крупную банду, которая не ожидала настолько скорую реакцию на свой мятеж, мы вывели из игры несколько мелких племён, в то время как другие насторожатся ещё больше.

Их оружие меня заинтересовало. Гибрид меча и дубины, сделанный из дерева, кости и камня, напоминал подобный у цивилизаций Центральной Америки доколумбового периода. Выглядит вещь грозно, но против противника в доспехах эффективность этого оружия резко снижается. Луки изгоев заслуживали более пристального внимания, так как превосходили имперские аналоги. Хорошо сбалансированное оружие, сделанное из композитных материалов давало неплохую баллистику полёта стрелы, хотя и было уязвимо к погодным условиям из-за размокания клея, скреплявшего дерево и кости. Стрелы и топоры впечатления не производили из-за грубой работы и низкой эффективности. Рубящее оружие представляло собой острый плоский камень примотанный к палке, а стрелы так и вовсе были сделаны из кости и не пробивали стальные латы легионеров. Конечно, изгои старались компенсировать невысокое КПД своего оружия, смазывая его ядами, но всё равно, против тяжеловооруженных противников неизбежно проигрывали, если, конечно, не устраивали им засады у себя в горах. Сейчас мы бились на равнинной местности предгорий и, по сути, имели преимущество на местности.

Отдельной темой для размышления стал Охладитель. В игре любое зачарованное оружие просто наносило дополнительный урон соответствующей стихией, но тут нет числового показателя повреждений, а меч делает наросты волшебного льда на оружии противника. Это очень полезно, ведь в затяжном поединке это утяжелит меч или топор враждебной стороны. Есть и минусы: быстрый расход заряда. Сомневаюсь, что Чёрный Вереск зарядил клинок полностью и скоро придётся где-то достать заполненный камень душ, так как Охладитель стал менее холодным на ощупь, чем ранее, что и говорит об истощении «батарейки». Кроме того, в долгосрочной перспективе, малахитовому мечу потребуется особый ремонт, который осилит не каждый кузнец, да и стоить это будет порядочно, поэтому уже сейчас я забочусь об оружии с особой тщательностью. Сам по себе длинный эльфийский меч пока мне непривычен, но скоро это недоразумение исправится.

Облака временно рассосались, давая мне возможность полюбоваться монументальными развалинами на вершине далекой горы. Могильник древних нордов, скорее всего. Несмотря на приличное расстояние, колонны и арки были просто громадны и виднелись на многие мили. Может драконий культ и давным-давно пал, но некий трепет их наследие вызывает и поныне.

- Хороший вид, правда? – Послышался голос позади меня.

Обернувшись, моему взору предстал ярл Хролфдир. С этим человеком я уже неоднократно общался и у нас установились неоднозначные отношения. Дело в том, что норд меня считал карьеристом, желающим заработать награды, славу и титулы на этом восстании. Это сквозило в его полунамёках и в отношении ко мне. Несмотря на это, помощь он охотно принял, ведь так он быстрее вернёт свой трон. К Ульфрику ярл относился ещё настороженней, ведь я хоть и командовал когортой, но надо мной стояли ещё офицеры в Сиродиле, император, в самом крайнем случае. Короче говоря – есть кому подать жалобу. Братья Бури же не подчинялись никому, кроме Буревестника, мотивы которого был достаточно туманны. В рассказы про нордское единство Хролфдир ни разу не верил, ведь он был политик и прекрасно знал к чему ведут такие речи. Сыну правителя Истмарка Маркарт нужен был для другой цели и Хролфдир её пока не совсем понимал. Меня такая ситуация, до поры, устраивала, ведь с Ульфриком нужно будет что-то решать и лучше иметь ярла Предела в этом вопросе на своей стороне. Есть надежда, что Маркартский инцидент разрешится мирно, но, поговорив с Буревестником за эти недели, я понял, что этот человек не интересуется ничьей позицией, кроме своей собственной и, в случае чего, нужно быть готовым выступить против молодого норда.

Несмотря на то, что канон мира уже изменился, основные события идут в прежней канве. В игровой реальности Ульфрик потребовал свободного почитания Талоса в обмен на Маркарт у Империи. Император предоставил это, что повлекло за собой гнев Талмора и прибытие юстициаров, так как это было нарушение Конкордата Белого Золота. Таким образом, Буревестник стал народным героем для скайримских радикалов, а Братья Бури из «потешных полков» превратились в мощную военно-политическую силу Скайрима. Кроме того, именно Ульфрик открыл в Скайрим дорогу для эльфийских «инквизиторов», что легально похищали, пытали и убивали население, приставляли «советников» к ярлам и активно вмешивались во внутреннюю политику вплоть до появления Алдуина. Я не хотел такого будущего. Раз уж придётся жить в этом мире и если нужно выбрать между стабильностью Скайрима и одним харизматичным нордом, то мой выбор будет не в пользу наследника древнего рода.

Здесь и сейчас талморское золото ускорило мятеж изгоев и появился неучтённый фактор в виде меня. Отсутствует пока и Конкордат, а потому Ульфрику бессмысленно привлекать Талоса, чьё имя он бессовестно использовал в своих политических интригах, развязав гражданскую войну.

- Хорошие виды, говорю, - повторил Хролфдир. – В Сиродиле такого не увидишь.
- Ваша правда. Скайрим навсегда останется у меня в памяти.
- Я хотел бы с вами кое-что обсудить.
- Я весь внимание. – Донеслось от имперца.
- Когда начнутся переговоры, то на них пойдём мы с вами, а Ульфрик останется под стенами со своими ополченцами. Наши солдаты так же разобьют там лагерь, а мой сын Игмунд будет следить за Буревестником, чтобы тот не натворил дел. Я бы хотел знать, что мы с вами солидарны в этом вопросе. Что скажете?
- Вы считаете, что Ульфрик устроит провокацию?
- О, он её непременно устроит! Я не поверю, что наш «Спаситель Скайрима» шёл полстраны, чтобы просто постоять под стеной. У этого мальчишки какие-то планы в отношении моего города, и меня это не устраивает, но без доказательств я буду выглядеть пустословом, потому и приходиться присматривать за этим субъектом.
- Солидарен целиком и полностью. Даю вам слово, ярл. – Кивнул я на полном серьёзе. – Ульфрик не состоит более в Имперском Легионе, а так же не причастен к правительству Предела, а, значит – не имеет права присутствовать на переговорах из-за своего неопределённого статуса. – Заговорил я языком формализма.

Хролфдир удовлетворённо кивнул и ушёл, не мешая мне более.

Таким образом, мы в двустороннем порядке исключили Буревестника из числа переговорщиков и узнает он об этом лишь в последний момент.

А ярл, всё же, не промах. Умеет думать и делать правильные выводы, как и подобает политику. Увы, но не все они могут просчитывать и оценивать долгосрочные перспективы, а страдает от их недальновидности, как всегда, народ.