...
На нью-йоркском кинофестивале 2016 года я посетил сильно разрекламированную мировую премьеру фильма Billy Lynn’s Long Halftime Walk режиссёра Энг Ли. Эта картина должна была стать революционной, поскольку её снимали с частотой 120 кадров в секунду. Она рассказывает о солдате, переживающем травматический синдром из-за службы в Ираке во время перерыва в спортивном матче, когда его взвод чествуют зрители. Действие смотрелось очень плавно, 120 кадров в секунду выглядели гиперреально, как и обещали – будто бы мы находились в одном лимузине с персонажами, когда они шутят друг с другом, или же в бою, когда мимо свистят пули. Однако погрузиться в фильм было невозможно. Ситуация была обратной: игра актёров выглядела деревянной, история – фальшивой, съёмка – дилетантской.

Через пару месяцев, когда дело шло к выходу в кинотеатрах, я опять посмотрел этот фильм, уже на привычных 24 кадрах в секунду. Это в любом случае не самый лучший фильм, но к своему изумлению игра актёров на этот раз показалась увлекательной, и драма, казавшаяся неповоротливой, теперь начала двигаться. При этом фильм не сильно редактировали. Я смотрел то же кино, но уже с той частотой кадров, с которой кино и нужно смотреть. И внезапно всё вроде бы заработало.

Этому есть частичное научное объяснение: возможно, что мы так долго смотрели кино, что наш мозг привык к этому. Профессор психологии и нейробиологии Паскаль Уолич из нью-йоркского университета, изучающий мышление и восприятие, называет это явление «вовлечением», и утверждает, что определённые внешние стимулы, типа количества ударов в минуту в музыке или слегка мерцающие кадры в кино могут влиять на нервную систему. «Частота стимула вовлекает активность нейронов, что позволяет вам входить в состояние транса», — говорит Уолич. Это может объяснить, почему кино часто описывают, как волшебное и завораживающее явление – ведь на каком-то уровне так и есть.

Весь язык кино построен на частоте 24 кадра в секунду – то, как играют актёры, как формируются кадры, как движутся камеры. Поэтому церемонии награждения или выпуски новостей, снятые на видео с большей скоростью, выглядят по-другому. Дэвид Найлс, инженер и продюсер, помогавший вводить HDTV на первых этапах, проверял различную частоту кадров на разных зрителях, чтобы понять, как они реагируют. «Мы брали сцену с двумя актёрами, — говорит он, — снимали её на 60 кадров в секунду, или даже 30 кадров, а потом снимали её на 24 кадра, и выдавали аудитории, чтобы посмотреть, как люди интерпретируют сцену. И на 24 кадрах людям больше нравилась актёрская игра. А на самом деле, это было абсолютно то же самое». Он говорит, что 24 кадра в секунду создают некое «интеллектуальное расстояние» между зрителем и изображением, что позволяет фильму захватить вас. «Он больше похож на сон, — говорит он. – Зритель больше воображает». Причём это работает и в обратную сторону. Найлс вспоминает эксперименты MTV, когда церемонию награждения в 2000-х снимали на 24 кадра в секунду, что вызвало гнев фанатов. «Она была больше похожа на кино, чем на видео, — говорит он. – Аудитория взбунтовалась, поскольку она выглядела совершенно оторванной от привычного им контекста».

Иначе говоря, если вы хотите рассказывать истории на большей частоте, их нужно рассказывать по-другому. И это может потребовать новых творческих форм. «Это как разница между Law & Order и Cops, — говорит Найлс. – История может быть одной и той же, но рассказывают её по-другому».
...