Когда ты генерал и попадаешь в плен к врагам - это очень плохо. В первую очередь, для тебя самого.
Я на своей шкуре выяснил все "гостеприимство" самых демократичных и свободных людей в Галактике. Впрочем, чего иного я еще ждал? Хорошо хоть меня подлатали, прежде, чем начать пытать.
Хотя и к пыткам не сразу перешли. Сперва уговаривали одуматься, пробовали перекупить.... Но на их жалкие попытки я даже не реагировал. Эти идиоты даже через семью пытались давить, угрожая "нанести им визит". Честно говоря, мне было непонятно, почему меня обрабатывали такие непрофессионалы. Конечно, давить на семью самое эффективное, но не для мандалорца!
Проклятье, да они и на световой год к моей семье не подойдут. А если и подойдут, тут же знают, что такое настоящие пытки от разъяренных мандалорцев.
Короче, я рассмеялся им в лицо. Тогда-то и начались пытки.
Тут я вынужден признать - толк в причинении боли республиканцы знали. Пытали толково, с выдумкой. Честно говоря, не знаю, как я не раскололся. Пытался отрешиться от боли, но получалось слабо, и все чувствовал. Но все равно молчал. Скорее, просто из чистого упрямства, продолжая твердить, что ничего не знаю.
Не знаю, сколько это продолжилось. Просто в один момент в камеру, вместо палача, зашел мандалорец в золотистой броне. Мне не потребовалось труда, чтобы узнать его - Кэл Скитара.
- Ойа, водэ, - поприветствовал я сержанта ВАР.
- Ойа, - ответил он мрачным тоном, присутствовать тут ему явно не нравилось. Что ж, терпи, воин.
- Дай угадаю, тебя послали расколоть меня? - молчание Скитары было лучшим ответом, - Идиоты.
- Я пришел узнать, что стало с отрядом Эпсилон, который послали на твой захват на Геонозисе?
- Они живы, если тебя это интересует, - видно было, что Скитару такой ответ не устроил, - Они теперь работают на меня. Это их выбор. Потом, после войны, вы может и увидетесь, если ты доживешь.
Кэл заметно расслабился. Кажется, он даже был рад, что четверо из его сыновей, что он считал погибшими, выжили и находились в безопасности.
- Мне непонятно твоё упрямство, - сказал Кэл после минуты молчания, - Чего ты этим добьешься? Твой наниматель предал тебя, послав Дурджа на твоё убийство...
- Много знаешь, - заметил я, - Но ты слишком много времени провел среди чужаков и сам почти стал чужаком. Я не собираюсь сотрудничать с республиканцами и тем более с джедаями.
- Они все равно узнают, что хотят. У тебя нет выбора.
- Смерть - это тоже выбор, Скитара. Какой ты к ситу мандо"аде, раз забыл об этом?!
Кэл развернулся, намереваясь уйти, но не мог же я просто так его отпустить:
- Скажи-ка, буир, - "отец" я произнес нарочно издевательским тоном, - Каково это - посылать своих сыновей на смерть за Республику и джедаев, учитывая, что это даже не их выбор?
Маналорец вышел, ничего не ответив. Но я видел, как напряглись его плечи и видел его опущенный взгляд. Он сам тяготился бременем, которое нес. И уж точно желал своим детям куда как лучшей доли, чем быть пушечным мясом для политиканов и денежных мешков.
Пытки возобновились с новой силой. Но я все так же молчал.

***

Палпатин внимательно изучал доклад директора СБ о захваченном генерале Конфедерации. Гетт Ордо знал слишком много, чтобы позволит ему начать говорить.
Но, к удивлению Лорда Ситов, мандалорец выдержал все пытки и все попытки его сломать, а ведь до него это мало кому удавалось.
"Джанго Фетт прошел через подобное", - припомнил Сидиус рассказ о прототипе клонов, услышанный от Дуку.
Первичный порыв устранить опасного мандалорца Палпатин без труда подавил и принялся внимательно следить за его судьбой, полностью контролируя ситуацию - "допрос" Ордо проводили люди сита. Стоило ему только начать говорить, как неминуемо случился бы "несчастный случай", унесший жизнь молодого генерала. Но Ордо продолжал молчать.
Подобная стойкость нравилась Палпатину. Мандалорец был весьма полезным инструментом для Лорда Ситов, а его воля только убедила Сидиуса - жизнь молодому Ордо следует сохранить.
Подергав за "ниточки" Палпатин остановил допрос мандалорца, а в дальнейшем его судили и приговорили к пожизненному заключению в одной из тюрем Корусанта для особо опасных преступников. Туда, откуда пока никто еще не сбегал.
"Будет первым", - подумал Палпатин, возвращаясь к своим повседневным обязанностям канцлера.