#писательское
Козел стоял на крыше... Ничего удивительного скажете вы? Конечно, если это не крыша пятиэтажного здания, а попасть на нее можно только с помощью пожарной лестницы, которая козлу не по зубам, точнее не по копытам.

Стоял обычный июньский вечер, когда пахнет раскаленным асфальтом и тополиным маслом. В такие моменты реальность кажется не совсем привычной, особенно когда вы живете в пригороде древнего Лондона. Наверное, именно поэтому козел на крыше казался мне тогда самым обычным делом. Он стоял на крыше старого дома и жалобно блеял, обиженно выражая несогласие со своей судьбой.

Внезапно ветер сменился на южный и запах тополиного масла сменился на запах машинной смазки. Старые параходы порой протекали и весь пригород заполнял удущающий запах гнилой резины, масла и ржавого каленого на солнце железа.

Я поднял свой взгляд обратно на крышу, где неприкаянно блеял козел. Теперь его завывания становились все более печальными, словно у ребенка, которому подсунули старую игрушку вместо любимой. Солнце начало окрашивать немногочисленные облака в красный цвет отчего силуэт козла потемнел.

Тихо заработали нейроочки, активириуя очистку дыхательной системе. А вместе с их включением и пришло сообщение, что на крыше действительно козел.

- Людочка-кха-кха, - слова чужого языка трудно давались с первого раза. - скажи Герману Истяславичу, что его козел опять на крыше - пусть лучше настроит правый ретранслятор.

- Хорошо, - ответила мне машина.

Я перевел взгляд на дом - обычное строение ушедших: из красного кирпича, начавшего недавно крошиться и обваливающейся штукатурки, оконные рамы красовались красными бликами недовыбитого стекла. Изогнутую ржавую железную дверь удерживала одинокая надломившаяся петлица. А дальше мой взгляд соскользнул на то место, где дети ушедших проводили досуг - песочница, наполненная песком прямо из реки вперемешку с илом.

Прошлый смотритель Музея выстроил здесь неплохую композицию: два маленьких ребенка в белых рубашках с красными галстуками обрадованно встречали высокого уставшего мужчину. С военным рюкзаком тех лет на плечах. Я знал что если отключиться от Нейросети и долго смотреть на экспозицию, то может показаться, как оживают мальчишки и бегут к мужчине. Но железо не оживет.

Эту экспозицию старый смотритель Музея вылил из железа оставленного Ушедшими по какой-то старой фотограмме. За долгие годы работы он сваял в этом Музее не одно произведение исскусства, прежде чем я его сменил.

Я еще раз бросил взгляд на козла, словно хотел убедиться, что он ни куда не делся, а затем устало побрел в сторону дома - предстояло дождаться, пока за козлом не приедут из транспортного отдела.

Поднявшись на крышу я попытался успокоить козла поглаживанием по голове, но силовое поле не позволило мне дотронуться до него - именно поэтому козел не мог никуда сбежать. Вздохнув, я подошел к старой лестнице и с помощью специального спрея отломал приличный кусок железа. Продолжая обрабатывать его спреем, я принялся делать маленькую фигурку.

Обычно я теряюсь во времени, когда работаю с железом. Это произошло и сейчас. Когда я закончил делать фигурку, солнце уже зашло, уступая свой пост огромной красной луне, вокруг которой тускло светилось кольцо исследовательской станции. Я посмотрел направо, чтобы увидеть, как огромные фонари орбитального лифта засветились зеленым - скоро он заработает,