Илья Сельвинский.

Алиса.

Этюд 10

Пять миллионов душ в Москве,
И где-то меж ними — одна.
Площадь. Парк. Улица. Сквер.
Она?
Нет, не она.
Сколько почтамтов! Сколько аптек!
И всюду люди, народ.
Пять миллионов в Москве человек —
Кто её тут найдёт?
Случай! Ты был мне всегда как брат.
Ещё хоть раз помоги!
Сретенка. Трубная. Пушкин. Арбат.
Шаги, шаги, шаги.
Иду, шепчу колдовские слова,
Магические, как встарь.
Отдай мне её! Ты слышишь, Москва!
Выбрось, как море янтарь!

Этюд 13

Имя твоё шепчу неустанно,
Шепчу неустанно имя твоё.
Магнитной волной через воды и страны
Летит иностранное имя твоё.

Быть может, Алиса, за чашкой кофе
Сидишь ты в кругу весёлых людей,
А я всей болью дымящейся крови
Тяну твою душу, как чародей.

И вдруг изумлённо бледнеют лица:
Всё тот же камин. Электрический свет.
Синяя чашка ещё дымится,
А человека за нею нет…

Ты снова со мной. За строфою-решеткой,
Как будто бы я с колдунами знаком,
Не облик, не образ — явственно, чётко
Дыханье, пахнущее молоком.

Теперь ты навеки моя, недотрога!
Постигнет ли твой Болеслав или Стах,
Что ты не придёшь? Ты осталась в стихах.
Для жизни мало, для смерти много.

Николай Заболоцкий.

Я увидел во сне можжевеловый куст,
Я услышал вдали металлический хруст,
Аметистовых ягод услышал я звон,
И во сне, в тишине, мне понравился он.

Я почуял сквозь сон легкий запах смолы.
Отогнув невысокие эти стволы,
Я заметил во мраке древесных ветвей
Чуть живое подобье улыбки твоей.

Можжевеловый куст, можжевеловый куст,
Остывающий лепет изменчивых уст,
Легкий лепет, едва отдающий смолой,
Проколовший меня смертоносной иглой!

В золотых небесах за окошком моим
Облака проплывают одно за другим,
Облетевший мой садик безжизнен и пуст…
Да простит тебя бог, можжевеловый куст!

Новелла Матвеева

У ворот июля замерли улитки,
Хлопает листами
Вымокший орех,
Ветер из дождя
Выдергивает нитки,
Солнце сыплет блеск
Из облачных прорех.

Светятся лягушки и себя не помня
Скачут через камни рыжего ручья...
Дай мне задержаться
На пороге полдня,
Дай облокотиться
О косяк луча!