#Франция #история

Подбираемся к финалу. Но, прежде чем до него добраться, придется все, что я тут рассказывала последовательно, сложить одновременно. Потому что когда маркиза де Ментенон стала второй камеристкой Дофины (в 1675 году, если кому интересно), а) королева была еще жива; б) Луиза де Лавальер только-только вырвалась в монастырь; в) как раз началось "дело о ядах", но мадам де Монтеспан еще не успели к нему притянуть и она даже еще родила не всех детей (последний - Луи Александр, граф Тулузский - родился в 1678 году, через восемь лет после Люи Огюста, герцога Мэнского, и его мадам де Ментенон уже не воспитывала, ей было не по чину); г) Анжелике де Фонтанж было всего тринадцать, и она еще не была представлена ко двору.

Так что за агонией Атенаис де Монтеспан (там были качели - то к сердцу прижмет, то к черту пошлет) Франсуаза наблюдала вблизи. У Атенаис явно сдавали нервы, что, в частности, выразилось в том, что она стала играть в карты по-крупному - могла за вечер проиграть в "шотландку" ("экосез") несколько сот тысяч экю, а как-то за ночь проиграла, а потом отыграла два миллиона, и отказывалась встать из-за стола, пока не выиграла еще сто тысяч сверху. Предполагалось, что долги заплатит король. Он терпел и платил. Но когда к игре по-крупному подключилась королева, у него кончилось терпение, и он запретил играть в Версале в экосез. После чего стали играть в бассет.

Франсуаза, тем временем, вела себя с подобающей ее положению скромностью. В отличие от Атенаис, которая требовала, чтобы, когда она входит в комнату, все, включая принцесс крови и герцогинь, вставали, Франсуаза всегда помнила, что она всего лишь вторая камеристка и маркиза, и вперед всех никогда не лезла. Но, к изумлению придворных, король проводил с ней все больше и больше времени. К еще большему изумлению, они просто беседовали, сидя напротив друг друга в креслах у камина (вообще-то право сидеть при короле на специальном табурете в Версале выдирали зубами и даровалось оно только знатнейшим дамам). И Людовик, который с Анжеликой де Фонтанж шифровался не хуже Штирлица (даже специальные потайные покои ей распорядился соорудить с потайной лестницей из его спальни), открыто отдавал приказ проводить маркизу де Ментенон вечером в свои покои. А потом двор и вовсе остолбенел: король снова стал спать с королевой! Сказать, что та была счастлива - ничего не сказать. Она прониклась глубочайшей благодарностью к маркизе де Ментенон (такой же глубокой, как ее ненависть к маркизе де Монтеспан).

Франсуаза действительно только разговаривала. И сплошь на серьезные темы: о спасении души или там о смертных грехах. Как считала получившее добротное протестантское образование Лизелотта Орлеанская, религиозные представления короля были просты: он верил в Бога, который правит на Небе, как он правит не земле. И боялся ада и дьявола. Особо в сложности католической догматики Людовик не вникал, но знал, что католическая вера - самая правильная. Он нагулялся, приближался к сороковнику, и был слишком честен перед собой, чтобы утешаться изречением одной из своих придворных дам насчет того, что "Господь еще два раза подумает, прежде чем наказывать людей нашего происхождения". Он знал - отвечать придется. А Франсуаза на самые страшные и сложные темы рассуждала так здраво, сдержанно и изящно, что делалось не страшно. Король впервые полностью расслаблялся в присутствии дамы не потому, что только что ее трахнул. Они с Франсуазой почти наверняка не были любовниками - недаром он зачастил к королеве.

Атенаис тем временем выселили из роскошных апартаментов рядом с королевскими, и поселили в бывших ванных покоях. Король продолжал ее навещать - по десять минут два раза в день. Она прожила в Версале еще восемь лет и уехала только в 1691 году. На радостях герцог Мэнский, которому отвели ее покои, тут же распорядился выкинуть всю мебель матери в окошко (это не метафора). К тому времени все полностью и необратимо изменилось.

Потому что в 1683 году королева умерла (от нарыва на руке и тогдашней медицины). Умерла она в мае, а осенью этого же года король женился второй раз, на Франсуазе де Ментенон. Брак был тайный: венчал новобрачных архиепископ Парижский ночью, в королевской часовне, в присутствии исповедника короля отца Лашеза (это который "Пер Лашез") и его верного лакея Бонтама. Сохранились письма Франсуазы своему исповеднику, где она обиняками сообщает ему об этом событии.

Почему король решил жениться? Чтобы не жить во грехе, разумеется. Продолжение династии, он, как он наивно думал, обеспечил: у его сына за год до этого родился сын, и было ясно, что будут еще. Устраивать всеевропейские смотрины и приводить во дворец иностранную принцессу - хлопотно, и неизвестно, как она уживется с его законными и незаконными детьми (хотя очередь из принцесс уже начала выстраиваться). Кроме того, он действительно любил маркизу де Ментенон. Сохранились написанные его рукой записки, из которых это явствует с полной очевидностью. Он ее называл "мадам Солидность" и ему с ней было легко и спокойно. Немолодая женщина, которая уже наверняка не родит детей и с которой можно жить честно, не греша - что может быть лучше? Не поверите, но король маркизе ни разу не изменял, не считая одного мелкого случая.

Любила ли Франсуаза короля? Конечно - он же был король! И она спасла его душу. Правда, секс с ним был для нее неприятной обязанностью. В старости она даже написала епископу Парижскому: нельзя ли что-о сделать, чтобы избавить ее от этих "затруднений" (потому что король и в семьдесят был мужчина хоть куда и требовал свое законное). И получила строгий выговор: как смеет она уклоняться от своего долга перед Его Величеством и Богом? Кроме того, Людовик ее, конечно, любил, но ему и в голову не приходило как-то с ней считаться. Он бодро входил в ее покои и тут же распахивал все окна: чистый воздух исключительно полезен. Маркиза была мерзлячка, непрестанно куталась в накидки и покрывала. Он не обращал внимания. Кроме него, в покоях маркизы с утра до вечера толклись министры, послы, генералы и прочие важные персоны, у которых были дела к королю. Она, укутавшись, сидела к глубоком кресле и терпела эту толпу. Король опять не замечал.

Версальский двор маркиза ненавидела, справедливо считая, что там нет ничего, кроме суеты, алчности и любострастия. Так и писала любимой племяннице, которая непонятно почему рвалась из провинции в Версаль.

Естественно, в положении маркизы были и свои плюсы. Например, она получила право ревизовать женские монастыри, которым до нее располагали только Анна Австрийская и Мария-Кристина. И организовать школу для недостаточных дочерей погибших в боях офицеров - знаменитый Сен Сир. Там ее боготворили, на руках носили, и, приехав туда, она первым делом ложилась в теплую постель и так и лежала весь день.

Но чтобы полностью понять семейную жизнь Людовика XIV, надо вникать во внешнеполитическое положение Франции в конце XVII века. А этот значит, что появится много новых персонажей, связанных запутанными родственными связями.

Представлю двоих из них.

Мария Моденская, супруга бывшего короля Англии Иакова II. Выполняла при дворе Людовика официальные функции королевы , которые простая маркиза по определению выполнять не могла. Виллем Виссиг написал этот портрет в год коронации Иакова II, когда Мария еще не знала, что ей предстоит умереть в изгнании:



И Немезида Людовика XIV, его двоюродный племянник, штатгальтер Нидерландов и король Англии Вильгельм III Оранский, жизнь положивший, чтобы остановить триумфальный марш французской армии по Европе.

Этим загадочным портретом (художник - Годфрид Шалкен) и завершу на сегодня: