#фанфик_в_блоги #текстовая_истерика

Как я и предполагала, неврологическое обследование не выявило у меня серьезных патологий. Конечно, черепно-мозговая травма, которую я получила в результате аварии, отражалась на моем самочувствии и требовала постоянных наблюдений у специалистов, но ничего сверх обычного так и не нашли. Тем не менее, к просьбе моего мужа порекомендовать хорошего специалиста-психиатра мой лечащий врач отнесся с вниманием.
К стыду своему, я не проявляла никакого энтузиазма в поисках причины моего состояния, хотя и не возражала против обследования. Мне казалось, что все сомнения по поводу моего психического здоровья несут в себе оттенок претензии, как будто меня упрекали в неблагодарности за заботу и ставили мне вину изменившееся настроение и желание побыть наедине со своими мыслями. Правда, после первого самостоятельного разбора всего произошедшего я то и дело напоминала себе о своем сходстве с Илоной и ощущала справедливость такого упрека. Я старалась проявлять больше заботы к мужу и детям, думать только о ближних, но время от времени понимала, что сколько бы я ни отдала, этого всегда будет недостаточно. Чтобы что-то отдавать, необходимо было вначале это получить, да и мне самой тоже бы не помешало немного душевного тепла и отдохновения. Но, видимо, это все не для меня. Таким людям, как я, не следует гнаться за счастьем — достаточно с них и благополучия. Как ни странно, эта мысль помогла мне смириться с моим положением. Постепенно я начала замечать, как обиды мои уходят, а когда они полностью исчезли, подошел тот день, на который был назначен прием у психиатра.
Доктор Марк Давидович Зильберберг оказался вполне приятным дядечкой лет семидесяти, и, к счастью, он не начал с места в карьер выпытывать, на что я жалуюсь — на этот вопрос я, пожалуй, и сама не знала бы, что ответить. Он немного поспрашивал меня о моей работе, о семье, об увлечениях, и упомянул, что сам не так давно перенес автокатастрофу и даже побывал в коме. И тут я поняла: вот оно, начинается. С трудом собрав нервы в кулак, я попыталась рассказать о пережитом мною, не упоминая о Косте — мало ли, а вдруг в отношении психов понятие врачебной тайны не действует, и он потом перескажет все моему мужу. Нет, я не боялась, что он закатит мне сцену — к счастью, он совершенно не таков, однако я не могла представить, насколько равнодушным должен быть супруг, чтобы подобный рассказ мог его не задеть.
Разумеется, без Кости все вышло не то и не так. Без него ад оказался настоящим — хотя я и не углублялась в подробности, не описывала ни саму Хель, ни ее зверства. Жила одна в пустынном городе, изредка сбегая в черный мертвый лес — примерно к этому сводилась вся история. Еще я упомянула Илону и вкратце описала лесной пожар, прервавшийся грозой — а больше ничего сообщить я не рискнула, боясь, что это впишут в историю болезни.