Пост Ноября напомнил мне о собственных работах, в частности — о работе в кондитерском. Там я понял, что я могу быть сколько угодно хорошим бариста — и хреновым продажником.

Потому что людям, пришедшим в отдельно стоящую кофейню, особо ничего продавать не нужно — их надо максимум мягко к покупке подтолкнуть, рассказав об акции или просто мило поулыбавшись, а в кондитерском всё несколько сложнее: простите, но торты, о, ужас, покупают не каждый день.

Собственно, меня с моей работы в кондитерском вежливо попросили. Я действительно не продажник, мне не хватает искреннего желания разговаривать с людьми, но тогда это было не так заметно. Я исхожу из логики «смерть продажника»: если людям что-то нужно, то они спросят, если нет, то не стоит ради них и рот открывать лишний раз; тем не менее, свою работу я делал нормально, но за месяц я накосячил в паре моментов и один раз опоздал (из-за пожара на комбинате перекрыли движение, и я не успел доехать).

Начальница рассталась со мной по СМС.

Не могу сказать, что я расстроился от потери именно этой работы; скорее, я расстроился из-за того, что я оказался для неё плох.

Я помню своё желание выйти в окно, как-то себе навредить, всплеск концетрированной ненависти к себе, желание себя как-то за это наказать — я оказался недостаточно хорош! Я! Для такой примитивной работы! Я даже с ней не справился!

А сейчас думаю — блин, работа была с восьми до восьми, а у меня не было даже стула.

После этой работы, кстати, укрепился в своей нелюбви к открытой готовой пище: в туалете, в котором реально было сложно повернуться, не было ни мыла, ни воды — ни смыть, ни вымыть руки. Начальница была ОЧЕНЬ недовольна, если в туалете оказывалась не только моча. Целлофановые перчатки выдавались одни на смену, а в помещении был уверенный тридцатник и духота.

После этого работал уборщиком — знаете, такая замечательная работа, оказывается!

#бессмертный_пони