#длиннопост #музыка #картинки

Приходил к нам полярник Евгений Петров,
Он рассказывал нам о себе,
Как полжизни на нем было восемь штанов
И сосулька на нижней губе.
(с)

Классическую музыку часто воспринимают как что-то возвышенное, эфемерное и далекое от грубой реальности. А между тем она служила людям поддержкой в обстоятельствах, которые ничем не напоминали строгое изящество консерваторских залов или пышность театральных интерьеров.
Скажем, такую музыку слушали полярники – люди суровые и брутальные. Везли ее с собой на край света и слушали в ледяной тьме полярной ночи. Не только классику, конечно, и народные песни, и разные популярные мотивчики… впрочем, ведь и оперные арии были в свое время именно такими популярными мотивчиками.


Кают-компания «Фрама» во время экспедиции Амундсена в Арктику (1912)


Фритьоф Нансен (1861–1930)
Можно ли вообще вообразить себе кого-то более сурового и брутального, чем Фритьоф Нансен? Покоритель полярных широт, пожиратель собственноручно добытой медвежатины и тюленятины сырого тюленьего сала, неустрашимый и одновременно расчетливый. Не потерявший (впервые в истории!) ни одного человека в ходе экспедиции. Не побоявшийся ледяного плена, в который попал его корабль, и многомесячной изоляции среди мрака и мертвенного холода в компании единственного товарища… и множества белых медведей.


Участники экспедиции на марше. Самого Нансена здесь нет: он фотографирует.

Впрочем, в своей мирной береговой жизни Нансен был не чужд прекрасному. Его жена Ева Хелена (меццо-сопрано) училась у известной оперной певицы Дезире Арто (с которой некоторое время был помолвлен Чайковский). Арто в свою очередь в 1850-е годы брала уроки пения у знаменитой Полины Виардо, возлюбленной Тургенева… Как причудливо переплетаются человеческие судьбы, как неожиданно протягиваются ниточки между эпохами и людьми!


Обед в кают-компании «Фрама». Гравюра по фотографии (1895)

Так что Нансен соприкасался с музыкой напрямую, и в плавание на «Фраме» взял с собой не только продуктовые, но и своеобразные музыкальные «консервы».
В кают-компании «Фрама» стоял механический орга́н: на нем можно было и просто играть, нажимая на клавиши, и прокручивать музыкальные пьесы, вращая ручку, как на шарманке.


Нансен играет на органе (1893)

Георгий Кублицкий в книге о Нансене описывает встречу Нового года на «Фраме»:

Что же еще могли услышать принцессы в кают-компании, помимо энергичных выражений? Нансен, описывая праздник в честь дня рождения одного из членов экипажа, приводит меню обеда (из пяти блюд, включая два десерта! ах, как мало это похоже на тюленье сало и вяленую медвежатину, которые ждут его вскоре…) и полный перечень музыкальных произведений, исполненных в этот вечер.

Там была, например, лирическая «Последняя роза лета» из оперы Флотова «Марта». И молитва Агаты из оперы «Волшебный стрелок». И еще изящный менуэт из моцартовского «Дон Жуана».


Роберт Пири (1856–1920)
Нансен не достиг Северного полюса (хотя и приблизился к нему на рекордное расстояние). Считается, что первым это удалось Роберту Пири в 1909 году… но это не точно: еще при жизни Пири это его достижение оспаривалось, и с тех пор сомнения только упрочились.


Роберт Пири в эскимосской одежде на борту «Рузвельта»

Впрочем, это не умаляет его мужества, энергии, предприимчивости… И любви к музыке.
Вот выдержка из его книги об экспедиции в Арктику.

Какие именно мелодии из «Фауста» довелось услышать арктическим льдам – мы не знаем. Но праздничный, игривый, блестящий вальс Штрауса «На прекрасном голубом Дунае» должен был особенно ласкать слух в этом суровом краю.


Руал Амундсен (1872–1928)
Перенесемся на несколько лет вперед… и на противоположную точку земного шара – на Южный полюс, до которого благополучно добралась экспедиция Амундсена. Грандиозное достижение, хоть и омраченное трагической гибелью экспедиции Скотта в это же время.

Амундсен прибыл в Антарктиду все на том же «Фраме», который верой и правдой служил Нансену на севере. И перед тем как отправиться непосредственно к полюсу, Амундсен и его команда перезимовали на берегу – на стационарной базе, которая получила имя Фрамхейм – «Фрамовский дом».


Команда Амундсена занимается подгонкой одежды во «Фрамхейме» полярной зимой 1911 года.

Это действительно был деревянный дом, построенный в Норвегии, затем разобранный и привезенный на корабле в Антарктиду. В нем нашлось место для девяти человек, а также для кухни, библиотеки, фотолаборатории… И для граммофона с пластинками, которые скрашивали однообразные и непростые, несмотря на весь этот домашний уют, будни.

Вот как пишет об этом сам Амундсен.
«Богатыри», упоминаемые Амундсеном, это русские. Арию из «Гугенотов» исполняла Мария Александровна Михайлова (1864–1943), известная в то время оперная певица.
«Гугеноты» – опера Мейербера, чрезвычайно популярного в прошлом (и не особо известного сейчас) композитора. Музыкальный раритет можно послушать вот здесь.

Ну а «Песня Сольвейг»… Одна из самых пленительных и узнаваемых мелодий в классической музыке. Сиссель Хюрхьебё – соотечественница Амундсена, поет на родном языке, в национальном костюме. Впрочем, красота этой песни понятна вне времен и границ. Ласковая колыбельная, умиротворение, верность, любовь, тихое мужество и вера в лучшее. Как, должно быть, в этом нуждались люди, затерянные во мраке на другом краю земли от родного дома…