#история #Франция

По случаю Нового года наслаждаюсь, попивая кофе и читая "Падение Робеспьера" Колина Джонса. Книжка совсем новая, вышла в прошлом году и отличается весьма нетривиальным подходом.

Автор решил расписать 9 термидора II года (оно же 27 июля 1794 года в более привычном летосчислении) буквально по часам, причем так, словно мы не знаем, чем дело кончится. При этом слово получают (или, в строгом соответствии с исторической истиной, не получают) не только Робеспьер, Барер, Тальен, Фрерон, Колло и Бийо и прочие исторические деятели, но и мелкие секционные активисты, пытающиеся понять, что вообще происходит, не менее мелкие чиновники, типа гражданина Боссэ, у которого 9 термидора как раз случилась свадьба, и просто мимо проходившие прохожие, наблюдающие, как депутат Конвента и герой осады Майнца Мерлен из Тионвиля, спрятавшись за поленницей, поленьями отбивается от национальных гвардейцев во главе с самим генералом Анрио (ежели что, он отбился и в дальнейшем стал известен совершенно непомерным богатством, приобретенным... ну, приобретенным).

Получается очень наглядно. Мы видим, как колесо истории катится, похрустывая косточками. Обе стороны наносят удары ощупью впотьмах (в буквальном смысле - большая часть действия происходила ночью) и всё раз за разом повисает на волоске. И выбирать каждому приходится тоже ощупью впотьмах, понимая, что цена ошибки - смерть.

Вот, прокурору Революционного трибунала Фукье-Тенвилю за дружеским обедом сообщают: Конвент распорядился арестовать Робеспьера, а Коммуна (мэрия) Парижа восстала против Конвента. Он должен быстро - очень быстро - решить, кого поддержать. Да, у Коммуны более чем успешный опыт восстаний, в том числе против Конвента (31 мая и 2 июня 1793 г.), а мэр Флерио-Леско - задушевный друг, но Конвент - национальное представительство (Фукье - законник, просто такие уж ему приходится блюсти законы), к тому же среди арестованных Конвентом - председатель Ревтрибунала Дюма, который Фукье изрядно достал. И он принимает решение: пишет в Конвент, что стоит на страже. Чем выигрывает себе полтора года жизни.

Особо поучительно наблюдать за усилиями назначенных Робеспьером верных чиновников организовать народное восстание. Оказывается, что то, что легко и естественно получилось у самоназначенной, а потом избранной Коммуны аж три раза (если считать с 10 августа), никак не получается у бюрократов, хотя все - и мэр Флерио-Леско, и национальный агент Пэйян (назначенный присматривать за мэром, не то, чтобы тот в этом особо нуждался), и весь аппарат мэрии, и городская полиция трудятся, не покладая рук. Но граждане реагируют как-то вяло и при первой возможности рассасываются.

А вот у Конвента, наоборот, получается, хотя, казалось бы, где законодательное собрание, а где набор войск! Но депутат Баррас, назначенный за военный опыт командовать этими самыми войсками (и известный впоследствии совершенно непомерным богатством, приобретенным...), отлично справляется. Выясняется, что борьба за неуклонное следование добродетели в сочетании с Революционным трибуналом и введением максимума на заработную плату (отчего она упала где в полтора, а где в два раза) далеко не так популярны в парижском народе, как казалось до этого.

Так что все кончается так, как оно и кончилось в истории. 10 термидора Робеспьер с верными сторонниками, все руководство парижской мэрии и, понятно, кое-кто из чисто случайных людей, попавшихся под горячую руку, отправляются на гильотину. Всего семьдесят с лишним человек, что превышает среднюю дневную норму трех последних месяцев почти в полтора раза. Пока телеги с осужденными тянутся по улицам, вокруг царит ликование. Тем временем в Конвенте депутаты пытаются сообразить, что делать дальше.