В селение они въехали совсем неожиданно: дорога резко повернула влево, и по обеим сторонам от нее вдруг потянулись одна за другой серые каменные постройки. Возле заезжего дома – двухэтажного здания под двухскатной сланцевой крышей – фургон остановился. Здесь их уже ждала крытая повозка, немного похожая на оставшуюся в Кер-Леоне бричку. Рядом, переминаясь с ноги на ногу, стоял возница – сутулый, носатый, закутанный в черный засаленный плащ старик, видом и правда изрядно походивший на грача.
К повозке Танька подходила с опаской: вспомнила рассказ мамы о пугавшихся ее лошадях. Однако снова всё обошлось. Ближний к Таньке рыжий мерин с белой пролысиной на лбу посмотрел на нее вполне дружелюбно, а стоявший рядом с ним мохнатый конек чуть более темной масти и вовсе не удостоил вниманием. А вот в глазах возницы, стоило Таньке к нему приблизиться, на мгновение мелькнула тревога. Впрочем, он тут же взял себя в руки и, почтительно поклонившись, сделал приглашающий знак рукой.
С семьей господина Эрка отъезжавшие попрощались быстро, но сердечно.
– Дождь в день отъезда – добрая примета, – улыбнулась Гвен, сморгнув слезу. – Счастливой вам всем дороги!
Господин Эрк напоследок преподнес Таньке свиток гленской мелованной бумаги.
– Здесь немножко моих песенок, леди, – пояснил он. – Может, когда и прочтете – вспомните меня, старика-подменыша. Доброго вам пути!
А Беорн просто помахал им всем рукой.

* * *

Новая повозка была заметно меньше лицедейского фургона, однако шестерых пассажиров все-таки вместила. Танька с трудом втиснулась между Орли и Санни, оказавшись лицом к господину Лэри и Нуале и спиной к вознице. Проситься на облучок, вопреки обыкновению, она не стала: возница, хотя и старался не подавать виду, явно ее опасался. И все-таки за дорогой она старалась следить – то и дело оборачивалась и всматривалась в открывавшийся впереди вид.
За Ланнустом снова потянулась низменная пустошь. Время от времени однообразный пейзаж разбавляли маленькие селения и отдельные постройки – то каменные башни с высокими трубами, явно скрывавшие в себе какие-то машины, то развалины древних сооружений неведомого назначения. Танька понимала, что совсем недавно уже проезжала эти места, но сейчас напрочь не могла ничего припомнить и рассматривала встречавшиеся по дороге деревни и рудники, словно видела их впервые.
Часто на пути им попадались неспешно двигавшиеся караваны запряженных волами грузовых подвод. Однажды дорогу пересекла большая отара овец, в другой раз возле раскинувшейся на невысоком холме деревни встретилось коровье стадо. А иногда слева от дороги вдруг открывался вид на скалистый морской берег. Ни кораблей, ни лодок на море видно не было: одни лишь сплошные серые волны плескались до самого горизонта.
Финд первые несколько миль бодро бежал рядом, но потом начал отставать. Вскоре возница сжалился над ним и остановил лошадей. Пес немедленно взлетел в повозку и тут же тяжело плюхнулся у ног господина Лэри, заодно выпачкав его одежду в дорожной грязи. От свалявшейся некогда белой, а теперь грязно-бурой собачьей шерсти быстро распространился, заполнив собой всё вокруг, резкий запах псины. Сердиться на Финда, впрочем, никто не стал – разве что возница немного поворчал, да и то больше для острастки.