#реал #всем_пох

Когда я читаю манги про утипутикакие отношения старших братьев к младшим сёстрам, мне становится прям больно.

Перед тем, как родилась средняя, меня усиленно к её рождению готовили: объяснили, что теперь у меня не будет своей комнаты и своих игрушек, что внимание мамы теперь будет целиком сестры и что я должен буду ту защищать и оберегать. Средняя родилась раньше срока, но здоровой, но вот беда — за месяц до моего дня рождения.

Так как дома в трёшке был младенец, никого позвать мне, естественно, не разрешили, да и друзей запрещали водить, а на кафе, сам понимаешь, MCV, денег нет, у нас же родилась младшая сестрёнка. В тот день рождения мама впервые просто поздравила меня на словах.

Я её ревновал, безумно ревновал. Думаю, если бы я был решительнее или ещё что, то я бы задушил сестру подушкой. Вышло так, что в мои восемь я остался вообще без внимания мамы — сначала роддом, потом больница из-за какого-то детского заболевания, хлопоты с садиком... Мама включилась в моё воспитание перед моим пятым классом, потому что я должен был поступить в лицей.

И мне не хватало мамы. Мы часто виделись только вечером, но теперь вместо посиделок она неслась к младенцу в комнате (она рано начала работать, потому что не может без работы). У меня исчезла моя комната, прекратились фильмы вечерами, ведь сестра спит, разбудишь, мама перестала читать мне на ночь, потому что моя кровать стояла в той же комнате, что и кровать сестры, и свет не включишь, и не поговоришь, исчез из моей жизни ипподром с любимой лошадью Никой (некому водить), исчезли экскурсии (не на что ездить) и даже бесплатные кружки и прогулки с друзьями (MCV, я же работаю, придёшь со школы, посиди с N, она же твоя младшая сестрёнка, ты должен её любить; между бассейном и танцами забери N, даже если тебе придётся бежать — N очень долго одевалась, и я всегда опаздывал на танцы, где получал разнос). На все мои робкие претензии мама отвечала, что любит нас одинаково, а я придумываю, разве я не понимаю, что младенцу нужно больше внимания, чем взрослому мне?

Я ненавидел сестру.

Когда я пошёл в лицей, научилась быстро ходить и карабкаться и средняя, и я постоянно получал нагоняй в лицее за изрисованный ею дневник. Стоило мне отлучиться попить воды, как она неслась к моему столу и всё там закалякивала. Дома я получал от мамы — я же не убрал.

И мне было больно от её любви, потому что она ходила за мной хвостиком, а я её не любил. В итоге первые пять лет наши отношения были «хвостик — злобный отталкивающий старший брат», затем они логично трансформировались во взаимную ненависть и нормализовались лишь в её тринадцать, когда она стала человеком, с которым можно нормально что-то обсуддать и разговаривать. Это не отношения сестры и брата, скорее, вынужденных соседей. Духовной близости никогда не было.

(Я из-за этого очень переживал, и в свои тринадцать, кажется, собрав последние силы, сказал маме, что мне плохо оттого, что я не люблю сестру и что считаю, что без неё было бы лучше. Я, конечно, знала, что ты своеобразный человек, сказала мама, но что ты такая дрянь — не знала. Больше я на эту тему не разговаривал).

И что бы там ни говорили, упущенное не наверстать никогда. Сейчас я учусь, с мелкими общаюсь крайне редко, когда приезжаю, и мы окончательно становимся людьми, не имеющими ничего общего.

И на утипутимангах хочется сдохнуть.