Нашатырь был определенно теплолюбив, но из-за постоянно работающего обогрева на его костюме, невозможно было определить уровень его терморегуляции. Будет он охлаждаться и засыпать при падении температуры окружающей среды или просто начнет мерзнуть? В принципе, он запросто мог быть теплокровным, как зверозубые ящеры, или даже гетеротермным*, как нечто среднее. С другой стороны, зачем ему это, если он родом из жарких местообитаний? Его покровы в качестве подтверждения не выдавали ни одного естественного приспособления к значительным температурным колебаниям. Ни шерсти, ни пера, ни сколь-нибудь заметного слоя подкожного жира… Так что он либо обладал постоянной температурой тела и при этом однозначно был из мест с отсутствующей выраженной сезонностью, либо был холоднокровен, используя искусственный подогрев как средство постоянной мобилизации на чужой планете.
А, впрочем, даже будь он эктотермным** организмом, это все равно не отменяло бы требуемых тепличных условий, ибо столь крупные существа не способны к анабиозу. Слишком долго будет остывать большое тело, слишком долго придется тормозить в нем все процессы — за это время случится столько нарушений, что «запустить» все заново будет уже практически нереально. Если же предположить, что данные организмы все-таки нашли какой-то выход из сложившейся ситуации, то весьма сомнительно, что они при своих постоянных перебоях в активности смогли бы изначально развиться в нечто разумное, а тем более построить цивилизацию и разработать все имеющиеся технологии. Слишком низок уровень обмена веществ у хладнокровных представителей животного мира. Его хватает на поддержание жизнедеятельности, но о развитии и увеличении производительности мозга говорить не приходится, мозг — очень энергетически затратная штука… И, как бы не хотелось назвать способность к анабиозу удобным свойством для межпланетных путешествий, все факты свидетельствуют против такой точки зрения…

Что он задумал опять? Охотник отступил на шаг. Казалось, он собирался что-то сделать, но засомневался в последний момент. Несколько секунд он медлил, переминаясь с ноги на ногу, а потом решительно начал освобождаться от маски. Многое должно было вот-вот проясниться…
Женщина так и замерла. Ее резко перестало волновать, каким образом спутник будет есть и как собирается дышать во время данного процесса. На первый план вышло нечто другое. Она смотрела во все глаза и ждала. И сердце так бешено колотилось, что готово было выпрыгнуть… Сейчас, вот прямо сейчас… Она увидит его лицо. Каким оно окажется? Похожим на человеческое, как и все телосложение? Или там будет морда ящерицы? Или нечто похожее на саму маску, что-то на подобие птицы?..
Нашатырь тем временем отстегнул незримые крепления по краю шлема и выдернул друг за другом две трубки из височной области. Под давлением из них вырвался какой-то газ — вроде бы без явного запаха (хотя, кое-что могло и перебивать), белого цвета, и похожий больше всего… на водяной пар. Подача газовой смеси резко прекратилась, шланги повисли на мощном плече. Охотник обхватил маску обеими руками и начал медленно, почти театрально ее снимать. Хотел впечатлить, что ли? Ему удалось… Вот показался край нижней челюсти… Мааатерь Божья… ЧТО ЭТО???
От увиденного у Зои перехватило дыхание. Она была человеком не робкого десятка, но то, что предстало ее глазам, было уж слишком… Тут смело могли отправляться отдыхать все создатели ужастиков. Четыре жвала с длинными кривыми клыками на концах прочно приковали к себе взор ошеломленной женщины. Они были сложены крест накрест и соединялись попарно верхнее с нижним кожными перепонками, а за ними проглядывал безгубый зубастый рот. Да какой, к чертям, рот — настоящая пасть! Насколько позволяло судить скудное освещение, слизистая была окрашена в темно-коричневый цвет. На верхней челюсти торчало два клыковидных зуба, а между ними зияла широкая диастема**, в которую идеально входил нижний ряд более мелких, острых как частокол зубов. Вместо носа размещалась горизонтальная трепещущая кожная складка, над которой все-таки выделялось подобие широкой плоской переносицы. Глаза были небольшие и глубоко посаженные, в темноте они слабо мерцали — почти как угасающая зеленая химическая свеча. Сурово сдвинутые брови Охотника покрывали роговые пластинки и шипики, уходящие рядами вверх к вискам и формирующие высокий гребень над крутым лбом.
Зоя почувствовала, что волосы на голове встали дыбом и даже, видимо, зашевелились… Но она взяла себя в руки. Нельзя подавать вида, что ей страшно… В конце концов, она уже почти сутки общается с этим чудищем, и оно до сих пор ее не пришибло ни намеренно, ни случайно; оно даже успело поработать ее личной грелкой и попыталось накормить… Ну правда, к чему его бояться?
А ведь он дышит, вдруг осенило зоолога. То есть, земной воздух ему, в принципе, подходит. Может, ему маска больше для сокрытия ужасной этой рожи нужна? Хотя, что-то ведь закачивали те шланги…
Стоя в двух метрах от человеческой особи, Охотник внимательно наблюдал за ее поведением. Очевидно, он заранее ожидал какой-то негативной реакции, потому и не торопился открываться… Но, убедившись, что спутница не падает в обморок и не собирается с криком бежать прочь, рискнул приблизиться к ней снова. Вернее, не совсем к ней, а к мясу, остававшемуся лежать между ними. Зоя же не могла отвести глаз от его страшных ротовых придатков. В голове настойчиво пульсировала одна мысль: сколько уже раз ЭТО приближалось почти вплотную к ее лицу, отделенное лишь тонким слоем металла…
И снова ее пробила невольная дрожь: Нашатырь расправил челюсти. Очевидно, он порядком устал держать их в прижатом состоянии под маской. Верхние придатки были короче нижних и могли, судя по всему, двигаться внутрь пасти, вбок и вверх. Нижние при движении расходились в стороны и отгибались вниз, кроме того, на каждом посередине имелся дополнительный сустав, позволяющий распрямлять их и вытягивать вперед как бивни. Что располагалось дальше, в самой ротовой полости, и присутствовал ли там язык, понять было сложно, так как за передними зубами инопланетянина смыкались две спускающиеся с неба вертикальные складки. Какое непривычное строение…
Ужас понемногу начал уступать место любопытству. Как же, интересно, эволюция дошла до такого? Строением челюсти больше походили на грызущий ротовой аппарат насекомых, но в целом Охотник имел гораздо больше общих черт с позвоночными. Вот так загадка…