Lados
Да где он на нём летал – он же как из столицы сбежал, так на ДКс ними прятался, а потом дракон вообще сдох после емнип схватки с бейлиным драконом.

Армию собирали его сторонники – собственно тот же Баратеон.

Значит, попутал, но вроде там было где-то в районе бегства на ДраКамень про полёты туда-сюда.

Lados

С 7к вот

"После этого сражения Солнечный Огонь остался с наполовину оторванным от тела крылом и не мог летать. Дракон, слишком тяжелый и большой для перевозки, оставался в полях за Грачиным Приютом. Первое время он кормился обгоревшими телами погибших в битве. Когда с ними было покончено, люди, оставленные сиром Кристоном Колем для охраны, стали приносить дракону овец и телят.

Валис Мутон вместе с небольшими войском отбил Грачиный Приют и затем пытался уничтожить Солнечного Огня. Люди Мутона нанесли дракону не одну тяжелую рану, но каждый удар только разъярял его. От огня дракона и ударов его хвоста и крыльев погибло не меньше шестидесяти человек. Оставшиеся в живых бежали.

Немного позже Солнечный Огонь смог взлететь и скрыться в неизвестном направлении. История теряет дракона короля Эйгона из виду более чем на полгода. Есть предположения о том, что в это время он мог найти убежище в темных сосновых лесах и пещерах на мысе Раздвоенного Когтя.

Хотя его разорванное крыло зажило достаточно для того, чтобы позволить подняться в воздух, оно срослось неправильно, под уродливым углом, и оставалось слабым. Солнечный Огонь больше не был способен ни парить, ни подолгу оставаться в воздухе, и должен был прилагать большие усилия, чтобы совершать даже короткие перелеты.

И все же он как-то сумел пересечь воды Черноводного залива и добраться до Драконьего Камня. Быть может, раненого дракона вело к месту его рождения, где он появился из яйца, или он как-то ощутил присутствие своего наездника на острове и прилетел, чтобы воссоединиться с ним."

Гилвуд Фишер, ну да, и дальше №2 пошел собирать народ, отжимать ДраКамень и потом столицу.

Потом он с Серым Призраком дрался и Лунной Плясуньей, и был окончательно покалечен, и в конце концов бесславно помер

Обожженный король и изувеченный дракон обрели друг в друге новый смысл жизни. Эйгон ежерассветно отваживался покидать укромное логово на безлюдных восточных склонах Драконьей горы и вновь подниматься в небо – впервые после Грачиного Приюта. Между тем Два Тома и их родич Марстон Уотерс вернулись на другую оконечность острова, чтобы найти людей, готовых помочь им взять замок. Даже на Драконьем Камне, столь долго бывшим владением Рейниры и ее оплотом, они отыскали многих, кто недолюбливал королеву по причинам как достойным, так и сомнительным. Одни скорбели по братьям, сыновьям и отцам, сгинувшим во время Посева или битвы в Глотке. Другие искали поживы либо продвижения по службе. Иные же полагали, что сыну и впрямь должно наследовать прежде дочери, и это дает Эйгону больше прав на трон. Своих лучших людей королева взяла с собой в Королевскую Гавань. Замок Драконий Камень, стоявший на острове, под защитой кораблей Морского Змея и высоких стен валирийской постройки, казался неприступным. Посему ее милость оставила для обороны невеликий гарнизон, большей частью состоявший из людей, что считались малопригодными для иного дела. То были седобородые старики и зеленые мальчишки; хромцы, увальни и калеки; воины, оправляющиеся от ран, люди сомнительной верности, люди, заподозренные в трусости. Над ними Рейнира поставила сира Роберта Квинса, человека способного, но постаревшего и растолстевшего. Все источники сходятся в том, что Квинс являлся непоколебимым сторонником королевы. Однако иные из подначальных ему людей были не столь верны; они затаили некое недовольство и злобу из-за старых обид, истинных или надуманных. Среди них выделялся сир Альфред Брум. Он выказал ярое желание предать свою королеву в обмен на титул лорда, земли и золото, что ему посулили в случае, если Эйгон вновь займет трон. Долгая служба в гарнизоне позволила ему сообщить людям короля обо всех сильных и слабых местах Драконьего Камня. Он знал, кого из стражников можно подкупить или склонить на свою сторону, а кого надобно убить или бросить за решетку. Когда настал срок, Драконий Камень пал менее чем за час. Воины, которых подговорил Брум, в час призраков открыли задние ворота, позволив сиру Марстону Уотерсу, Тому Путаному Языку и их подручным незаметно проскользнуть в замок. Один отряд овладел оружейной, другой захватил верных стражников и мастера над оружием Драконьего Камня. А сир Марстон застиг великого мейстера Герардиса в его воронятнике, и ни один ворон не успел вылететь из замка с вестью о нападении. Сир Альфред лично вел людей, ворвавшихся в покои кастеляна, застав врасплох сира Роберта Квинса. Пока Квинс пытался встать с постели, Брум вонзил копье в его огромный бледный живот. Грибок, прекрасно знавший обоих рыцарей, говорит, что сир Альфред презирал и недолюбливал сира Роберта. Этому можно поверить, ибо удар был такой силы, что острие пробило насквозь тело сира Роберта, перину и соломенный матрас и вошло в пол. Замысел потерпел неудачу лишь в одном. Пока Том Путаный Язык и его головорезы ломали дверь в опочивальню леди Бейлы, желая пленить ее, девочка выскользнула в окно и, карабкаясь по крышам и стенам, спустилась во двор. Люди короля позаботились поставить охрану у строения, где содержали драконов крепости, но Бейла выросла в замке и знала ходы и выходы, неизвестные преследователям. Когда ее настигли, Бейла уже сняла цепи с Лунной Плясуньи и надела на нее седло..."

Там дальше описание самой схватки, но её итог вот "Так король Эйгон II завоевал родовой замок дома Таргариенов, но цена, уплаченная им, оказалась ужасной. Солнечный Огонь более не мог летать. Он оставался во дворе, где упал, питаясь останками Лунной Плясуньи, а позднее овцами, забитыми для него гарнизоном"

Гилвуд Фишер, видимо, "каждый день поднимался в воздух" я в памяти связал с тем, что начали появляться люди)

Собственно что интересно даже ДК Эйгон взял не так чтобы сам – даже на ДК блин сторонники его сами нашли, сами всё сделали и ладно хоть в замок он сам прилетел – но неудачно

"И все же этот «огнедышащий петушок» как-то пересек воды Черноводного залива... потому что именно его нападение на Серого Призрака видели моряки с «Нессарии». Сир Роберт обвинил Каннибала... но заика Том Путаный Язык, который слышал более, нежели говорил, усердно потчевал волантийцев элем, и подметил, что они все время упоминали золотую чешую нападавшего дракона. Каннибал же, как отлично знал Путаный Язык, был черным ровно уголь. И вот Два Тома и их «родичи» (что правда лишь отчасти, потому как одной с ними крови был только сир Марстон, бастард сестры Тома Путаной Бороды от рыцаря, забравшего ее девичество) подняли парус на своей маленькой лодке, чтобы разыскать убийцу Серого Призрака."

Вообще это довольно забавная штука – и Эйгон и Рейнира драконьи всадники и претенденты на трон, но по сути самостоятельно они очень мало что делают – хотя справедливости ради Эйгон вот на хотя бы Рейнис поохотиться вылетел, не покалечься он и его дракон, наверняка бы и дальше бы хоть сколько нибудь активно действовал хотя бы как боевая единица.

Гилвуд Фишер, в принципе это можно считать пропагандой противоположной стороны, типа №2 бездарь и ничего не мог, лол.

Не, ну как, Эйгон вон возглавлял войска, вылетел против Рейнис, но покалечился. Ну и на Камне аналогично, вылетел и покалечился ещё раз.
Такшт там не то, чтобы он отсиживался в тылу, просто у него физически траблы были.

А Рейнира же не летала годами, Сиракс сидел на цепи и отяжелел, ну и опять же, пример №2 наверное убедил окончательно, что нехуй лезть самой на рожон.

Lados
Кмк скорее сложившимся в глазах тех кто события осмыслял образом – плюс его первая битва стоила ему дракона и собственного здоровья (там же в этот момент Эймонд регентом стал), а во второй он ещё и ноги сломал сиганув с дракона. Там просто не в состоянии был человек что-то делать и к тому же от боли страдал, но по итогу отметился только неудачами (не то чтобы по его вине произошедшими) и таким его и запомнили

Гилвуд Фишер, просто любопытно, что когда он перестал пить маковое молоко и вернулся к бухлу, зеленые начали более-менее нормально шевелиться.

Но по моему это добавляет Танцу дополнительной трагичности и пиздецовости – оба претендента в сущности то не были сильными личностями, и просто не справились с тем что из себя война представляет.

Lados
Так он заняв ДК и казнив Рейниру всем письмами дал понять что он жив, а Рейнира нет – вот они и начали действовать (да и вроде это и так в планах было – видать штормовое войско долго собиралось, хз, или что вероятнее Боррос тянул резину не понимая жив ли Эйгон и имеет ли ещё смысл воевать). Но сделать успели не так чтобы многое на самом деле – ну столицу отбили, но учитывая кто её держал это не такое уж сложное дело было (и хорошо что операцию не сам Эйгон возглавлял, с его то удачей, лол)

Гилвуд Фишер, да я б не сказал.
Оба претендента как раз проявили себя сильными личностями - один слез с наркотиков, вторая не позволила ни предательствам, ни смерти детей себя сломить (можно сравнить с Хел и Алисентой), оба до самого конца активно трепыхались и не сдавались.
Другой вопрос, что там получается куда больше мораль "мало быть сильной личностью, надо иметь гибкий хребет" для Рейниры и "мало быть сильной личностью, надо быть удачливым" для №2, которому не везло как Роббу Старку примерно. Ну и гибкость не помешала бы, то да.

Да он с них слез же временно – потому что где б доставал прячась, а потом мейстеру Рейниры не доверял. Он же вроде уже в Коргавани опять бухал, маковое молоко пил и бесился. Хотя надо глянуть.

Рейнира да, пожалуй несколько посильнее, но руководитель из неё вот нифига не лучше

Lados
У Робба нормально с удачей было, во всяком случае громить врага в сражениях её хватало, но он плохо понимал в людях и капитально проебался с делегацией полномочий и тем как это вообще делать надо, но это не удачи вопрос а опыта отсутствия.

– Ваша милость, – заявил Морской Змей, когда поумеривший былую гордость зеленый совет собрался за одним столом, – вам придется сдаться. Город не выдержит еще одного разграбления. Спасите ваших подданных и вас самих. Если вы отречетесь в пользу принца Эйгона, он позволит вам надеть черное и с честью провести жизнь на Стене.
– Неужто? – сказал король Эйгон.

Манкан сообщает, что в голосе короля прозвучала надежда. Его мать этих чаяний не разделяла.

– Ты скормил его мамашу своему дракону, – напомнила она своему сыну. – Мальчик видел все.

Король в отчаянии обратился к ней.

– Что мне делать?

– У тебя есть заложники, – отвечала вдовствующая королева. – Отрежь мальчику одно ухо и отправь лорду Талли. Если мятежники и дальше будут наступать, за каждую милю пути будешь резать еще что-нибудь – так и скажи.

– Да, – сказал Эйгон II. – Верно. Так и сделаем, – он подозвал к себе сира Альфреда Брума, который так хорошо послужил ему на Драконьем Камне, – займитесь этим, сир. Когда рыцарь ушел, король обратился к Корлису Велариону. – А вы, милорд, скажите своему бастарду, чтобы бился достойно. Если он меня подведет, если хоть один браавосец пройдет через Глотку, мы и вашей бесценной леди Бейле чтонибудь отрежем

К слову о том чьей идеей было мочить заложников