#творчество_старшего_поколения

ИЗ ПИСЕМ К ЕМЕЛЬЯНОВОЙ (мама пишет подруге, дело еще в аспирантуре было)

Наталия! Пишу тебе
Своим вульгарным языком
Оставив стиль речей высоких
****нову, который здесь
В пластинках ищет тот напев,
Который чужд и незнаком
Тебе, прекрасной и далекой.

Позволь, Емеля, преподнесть
Плоды досужих развлечений,
Невинный Толика привет,
Чичигиной — беззлобну шутку,
Моих каракулей плетенье,
Тоску ликбезской нашей лени,
Ума декана — яркий свет
И аспирантску прибаутку.

Наталья, как блюдешь себя?
Ты напиши нам всепременно
Все так же ли мила, надменна,
Все так же ль любишь, не любя?

Надеюсь я, что не забыла
Мои разумны наставленья
И мужичков уж уложила
Высокий ряд фасад-штабелей…

А мы живем, читаем, дышим,
Ничто нам души не муими,
И даже письма редко пишем, -
Пускай господь нам все простит!

Салон мадам де-Кривошей
Совсем распался. Нету боле
Веселых дней тех – помнишь? – вволю
Глушили мы в своей глуши
Особый state больной души.

Недавно Горюнов Сережа –
Богемный биттлз — хоть куда! —
Пожаловал. Но боже! Боже!
На что штаны его похожи
Из бывшей беленькой рогожи?!

И кудри Ленского. Ах, да! —
Те длинны волосы скрывали
Безумно юные черты
И вдохновенные глаза,
Которые везде искали
Твоих следов твои следы.

Я опишу тебе портрет.
Узнай, чей он?
Кто этот сумрачный аскет,
Что тензорами увлечен
И не чуждается мирского.

Аскет томлением окован,
Чаями гонит боль души
(Ты ж по простому — по Фрейду оного чеши!)
Избыток секса в нем истому,
Кокетство духа породил,
Но он в своем кокетстве мил.

Да ты сама в том убедишься,
Когда прочтешь письмо его.
Как он цветист! (А пышность фраз
Ослабит твой прекрасный глаз).
Восточный стиль! От моего
Отличен в корне — залп в затишье.

А кафедра пуста, как склянка
Из-под распитого вина…
Егор Васильич с Лорой пьянку
Устроил в ялтинских волнах.

Но все, Наталья, ерунда!
Все — суета, все суетится
И все — тщета, тщета сует.
Восславим синий-синий цвет,
Твой синий, твой любимый цвет.

В теоротделе грязь и скука.
Струятся в воздухе дымы,
Vivaldi в воздухе струится.
В дыму и скуке некто — МЫ.
Диктует нам письмо разлука.

А мы все те же,
Те же мысли,
Засаленные, как рубли.
Рубли б — почаще, мысли б — реже,
А если мысли, то со смыслом:
Рюкзак, байдарка, корабли!

Все очень просто —
Бросить якорь!
Но где? Когда? В каком краю?
А вдруг окажется, что остров
Лишь людоедами кишит?
А хуже — захлестнет уют
В столичной intellect-тиши.

У вас сломалась хромосома?
Я вам другую подарю.
Спасенье от рениксы — омут.
Я не рисуюсь — я горю!
Но кто увидит? Кто поможет?
Никто! Ничто! А может быть
Спасет котомка пилигрима
От этого «Взгляни — и мимо!»
Но лишь — забыться. Не забыть!

Пусть мой шатер уйдет под звезды,
Пусть посох деревом растет,
Моим молитвам нужен отдых,
Я не мечтатель, не волшебник,
Я ученик, а не учебник,
И я меняюсь. «Все течет!»

Тебе понятно?
Что ж! – Приятно!
А не понятно — наплевать!
Поймут другие — не такие!
Посмотрят, плюнут и опять,
Опять грызет тоска-хрычовка
И ностальгия по уму.
(Давно пора идти в столовку, —
Где взять монеты? — не пойму!)

Мораль голодного желюдка:
Все плохо! Но причина — вне!
Ты понимэ, что это шютка? —
Все понимэ и извине.

***
Н.