Они остановились за воротами школы. Он взял ее за руку и как-то особо глубоко и серьезно посмотрел ей в глаза. Так, как никогда еще не смотрел.

Проговорил тихо и мягко:

— Как же хочется поцеловать… Но...


Она смотрела в расстегнутый ворот его рубашки под джемпером и мантией. Сегодня под мантией у него не было его обычного сюртука с рядом меленьких пуговичек, только черный джемпер и белая рубашка, — вполне себе привлекательный зрелый мужчина. На темные волоски на его груди, дораставшие до самой ямки под кадыком и видные под рубашкой, задувало снег, но он как будто не мерз.

Она поймала себя на том, что ей хочется снять эти снежинки губами...


Она не дала ему договорить, потянулась к нему, легко захватила его губы своими губами. Губы тоже мягкие и теплые. Невероятно уютные, приятные.

Ждала, что он обнимет её.


Он не обнял. И его губы никак не откликнулись на её.

Выждав еще мгновение, она сделала шаг назад и исчезла с хлопком.


Виделись они потом очень редко и только случайно.

А она долго помнила его руку и его губы, не ответившие ей, запах его кабинета. И даже когда уже вышла замуж, ночами ей иногда снился не муж, а он.

Как же хочется поцеловать...