Я буду честно: #честный_обзор #франкенштейновы_боли Здравствуйте, товарищи, зрители и слушатели, как говорил Реми

#честный_обзор #франкенштейновы_боли

Здравствуйте, товарищи, зрители и слушатели, как говорил Реми Майснер, а на очереди у нас вторая глава творения Танечки Белозерцевой по Франкенштейну и ГП. Изначально я не думала его обозревать сегодня, думала отложить на пятницу, но вроде бы глава показалась не такой уж жирной и я решила не откладывать дела в долгий ящик. Так что займемся, други, вслед за почтенныным ученым Виктором Франкенштейном, гальванизацией трупа. В прямом эфире.

Начинается все с того, что Гарри и Создание идут по лесу.

Гарри и человек из Арктики шли уже несколько часов, с самого рассвета. Вокруг был лес, к счастью, европейский и вполне современный, без пальм и доисторических драцен. Бесконечно долго Гарри идти не мог и постепенно начал отставать, спотыкаться и задыхаться, с отчаянием глядя вслед удаляющейся широкой спине. Сиплый крик, вырвавшийся из пересохшей глотки, едва ли был слышнее мяуканья новорожденного котёнка.

— Подожди…

Но ушедший на сотни ярдов вперед спутник его услышал. Быстро и молча вернувшись, он подхватил испуганно вспискнувшего Гарри на руки и широким шагом понесся дальше, прижимая к груди взрослого парня, как ребёнка. Да Гарри и почувствовал себя ребёнком, вися в надежных руках великана и слушая, как совсем рядом гулко стучит сердце. Точно так же его нес Хагрид, вспомнилось вдруг Поттеру, отчего перехватило горло от осознания похожих ощущений: руки безымянного великана ничем не отличались от рук Хагрида, самого лучшего друга…

Встает несколько вопросов. Первый: с какой пьяной радости лес в ареале обитания средневекового le bydlo должен быть с драценами? У нас на дворе эоцен, чтобы температура была настолько высокой? Второй: у Гарри что, настолько с дыхалкой плохо, чтобы задыхаться после нескольких часов ходьбы утром по холмистой местности? Третий: с какой пьяной радости у человека, который вроде хрипит тише новорожденного котенка голос слышно на сотни метров?
Ну и да товарищи: я никогда больше не видела настолько очевидного кинка на деградацию, даже в те времена , когда смотрела порно.

— Как вас зовут? — решил он поспрашивать, чтобы хоть немного снять боль от воспоминаний и получить толику понимания в случившемся. — Что это за страна? На каком языке здесь разговаривают?

Мужчина ответил не сразу. Помедлив и подобрав слова, он заговорил на очень плохом английском:

— Нидерланды. Самый север Европы. Язык — местный. Меня никак не зовут.

— А куда вы меня несете? — переварив информацию, продолжил Гарри.

— В Гаагу, — лаконично ответил мужчина.

— Зачем? — чуть подрастерялся Гарри.

— Порт. Корабль. Плыть в Англию, — сухо и доходчиво объяснил носильщик. — Ты поплывешь домой, — уточнил он на всякий случай.

— А… — Гарри смущенно уставился на лесное бездорожье, покорно ложащееся под ноги неутомимого вездехода. Широко шагая, тот легко перешагивал через поваленные деревья, танком пер сквозь кустарник и мелколесье, при этом ухитряясь не сломать ни единой веточки и не примять ни одной травинки. Что опять вызвало ассоциацию с Хагридом.

Значит, это все-таки Нидерланды. Нидерланды, где последний раз ведьму сожгли в 1613 году. Нидерланды, где даже линчеваний не задокументировали... но средневековое le bydlo там есть. И даже инквизиция, хотя Испанию вроде с границ Республики Соединенных провинций выгнали уже 150 лет как. Как минимум.
Ну и про Гаагу. На момент действия Франкенштейна, обозначенный по книге(а именно 1700е) - она городом не была, права получила лишь в 1806 году при французах. И да, гавани в городе не было - для этого надо было ехать в порт Швеннивиген или в Роттердам(вот там действительно был хороший порт, который был известен на весь мир). Какой порт в Гааге?
Кстати, еще один довольно важный момент. Когда-то давно я сидела на сайте Могучих Рейнджеров в России и там прочитала про то, что шотландский акцент у Рейнджера-Оператора Синей Серии Флинна Маккалистера будет аналогом южнорусского говора с украинизмами в русском языке. Вопрос: аналогом чего является греческий акцент в английском языке, учитывая, что греки кучу английских звуков могут не выговорить?
Ну и да, дроч на Создание продолжается.

— Вы лесник? — робко спросил Гарри, просто чтобы хоть что-то сказать.

— Не знаю, — отозвался спутник. И убил вопросом: — Что такое «лесник»?

От удивления Гарри свалился бы, не держи спутник его крепко. Заикаясь, принялся объяснять:

— Ну, вы же. Вы очень аккуратно идете по лесу, как лесник или охотник…

— Охотник, — эхом отозвался тот. Кивнул. — Доводилось охотиться — добывать еду. Заяц, его тушки хватает на весь день. Ворона. Дикие куры, голуби, — монотонно и как-то заученно перечислил он. Гарри внимательно посмотрел на его лицо, вздохнул и перевел взгляд обратно на несущиеся навстречу деревья. От летящих в лицо ветвей непроизвольно хотелось жмуриться, но те в самые последние миги уходили с траектории попадания — мужчина нес его очень осторожно. Погодя пару километров, Гарри снова заговорил, решив продолжить общение:

— Как мне вас называть? Я вот, например, Гарри. А к вам мне как обращаться?

А теперь стоит открыть книгу и вспомнить, как примерно в тот же момент по таймлайну Создание базарило за жизнь с Уолтоном в оригинале.

— О нет, это не так, совсем не так, — прервал меня демон. — И, однако, таково, как видно, впечатление, которое производят мои поступки. Но я не ищу сострадания. Никогда и ни в ком мне не найти сочувствия. Когда я впервые стал искать его, то ради того, чтобы разделить с другими любовь к добродетели, чувства любви и преданности, переполнявшие все мое существо. Теперь, когда добро стало для меня призраком, когда любовь и счастье обернулись ненавистью и горьким отчаянием, к чему мне искать сочувствия? Мне суждено страдать в одиночестве, покуда я жив; а когда умру, все будут клясть самую память обо мне. Когда-то я тешил себя мечтами о добродетели, о славе и счастье. Когда-то я тщетно надеялся встретить людей, которые простят мне мой внешний вид и полюбят за те добрые чувства, какие я проявлял. Я лелеял высокие помыслы о чести и самоотверженности. Теперь преступления низвели меня ниже худшего из зверей. Нет на свете вины, нет злобы, нет мук, которые могли бы сравниться с моими. Вспоминая страшный список моих злодеяний, я не могу поверить, что я — то самое существо, которое так восторженно поклонялось Красоте и Добру. Однако это так; падший ангел становится злобным дьяволом. Но даже враг Бога и людей в своем падении имел друзей и спутников, и только я одинок.
Ты, называющий себя другом Франкенштейна, вероятно, знаешь о моих злодеяниях и моих несчастьях. Но как бы подробно он ни рассказал тебе о них, он не мог передать ужаса тех часов, — нет, не часов, а целых месяцев, когда меня сжигала неутоленная страсть. Я разрушал его жизнь, но не находил в этом удовлетворения. Желания по-прежнему томили меня; я по-прежнему жаждал любви и дружбы, а меня все так же отталкивали. Разве это справедливо? Почему меня считают единственным виновным, между тем как передо мною виновен весь род людской? Почему вы не осуждаете Феликса, с презрением прогнавшего друга от своих дверей? Почему не возмущаетесь крестьянином, который бросился убивать спасителя своего ребенка? О нет, их вы считаете добродетельными и безупречными! И только меня, одинокого и несчастного, называют чудовищем, гонят, бьют и топчут. Еще и сейчас кровь моя кипит при воспоминании о перенесенных мною обидах.
Но я негодяй — это правда! Я убил столько прелестных и беззащитных существ; я душил невинных во время сна; я душил тех, кто никогда не причинял вреда ни мне, ни кому-либо другому. Я обрек на страдания своего создателя — подлинный образец всего, что в человеке достойно любви и восхищения; я преследовал его, пока не довел до гибели. Вот он лежит, безжизненный и холодный. Ты ненавидишь меня; но твоя ненависть — ничто по сравнению с той, которую я сам к себе чувствую. Я гляжу на руки, совершившие это злодейство, думаю о сердце, где зародился подобный замысел, и жажду минуты, когда не буду больше видеть этих рук, не буду больше терзаться воспоминаниями и угрызениями совести.

Я, если что, понимаю, что Шелли, урожденная Уолстонкрафт Годвин, не умела в стилизованную речь персонажей. Однако чтоб такой человек не знал, что значит слова "лесник"? Я в жизни не поверю.

На сей раз мужчина остановился. Поставив парня на землю, он сумрачно огляделся и принялся собирать хворост. Гарри поглазел, как спутник скользит по поляне, нагибаясь тут-там, снова вздохнул — ну не хочет человек свое имя называть! — и тоже начал собирать сушняк. Набрав здоровенную охапку, безымянный спутник снова чесанул в лесной частокол. Отдохнув на руках, Гарри заторопился следом. Очередной марш-бросок в сторону юго-запада, в невесть где находящуюся Гаагу, в которую Поттеру вот ни на йоту не хотелось. О чем он раздраженно и сообщил через пару десятков километров.

— Я не хочу в Гаагу!

Мужчина обернулся на него, повернулся и подошел. Пристально и долго смотрел в усталые зеленые глаза, потом, ни слова не говоря, сгреб парня к груди и понес вместе с охапкой хвороста. Сперва Гарри глодал стыд — человеку и так тяжело, вон, гора ветвей за плечами, так он ещё и его тащит, как какую-то барышню кисейную… Попытался сползти с рук, но трепыхание не помогло — захват только крепче сделался.

В полдень стыд сменился недоумением — этот верзила когда-нибудь устает? К закату пришла апатия. Устал, как ни странно, сам Гарри, заодно выяснив изумительный факт: устать можно, даже комфортно сидя на руках… Так что парню было уже как-то всё равно, тем более, что его маленько укачало до полусонной одури, неудивительно, после целого-то дня.

Костер был разведен с помощью огнива, трута и чего-то там ещё, Гарри его впервые увидел и потому не смог определиться с наименованием предметов. Но сам костер неимоверно радовал приятным теплом и уютным светом, разогнав вечернюю прохладу и отодвинув за пределы освещенного круга подступающую ночную темень.

И опять выгул кинка на инфантилизацию, да что ж такое-то? Семнадцатилетний лоб сначала не может попросить себя опустить на землю и идти сам(и хотя он поначалу чувствует стыд, но слезать не пытается), а потом, когда костер разводят, даже не предлагает помочь. А ведь этот человек спас его, на секундочку!

Лицо человека из Арктики, подсвеченное золотом, снова поразило Гарри необычной бледностью, отчего-то создавалось впечатление, что поработал неумелый гример, покрасивший кожу смесью муки и мела. На театральные белила это было непохоже. Но ведь и не грим это тоже, опомнился Гарри, давая себе мысленного тумака.

В книге лицо у монстра было желтоватое и с некрасивыми глазами. Однако ладно, это уже почти придирка.

Мужчина заметил пристальное внимание юноши, и в глазах его появилась тоска. В голосе прозвучала невыразимая горечь, когда он заговорил:

— Скоро расстанемся. До порта потерпи мое присутствие.

Смысл доходил долго, а когда дошел, Гарри возмутился:

— Вы думаете, что мне неприятно находиться рядом с вами?

— А разве это не так? — резко спросил попутчик. — Ведь я — монстр.

— В каком месте вы монстр? — взвился Гарри. — Нифига вы не монстр! Вы спасли мне жизнь, за что я вам очень благодарен. Монстры не спасают замерзающих во льду пацанов и не крадут пленников из темниц, так что я считаю — вы очень хороший человек.

— Ты не знаешь правды, мальчик, — кисло возразил оппонент. — А правда заключается в том, что я — не человек.

Вот знаете, у меня амбивалентное отношение к тропу "да не монстр ты". С одной стороны, очень часто его применяют плохо, для отмазывания всяких неприятных личностей. Однако с другой, иногда его применение может быть довольно сильным моментом, особенно если применяет его персонаж весьма неплохого характера для того, чтобы поддержать другого, чтобы тот не чувствовал себя отвратительно. Как мне кажется, Белозерцева хотела второй случай... но вышел у нее первый. Вот что кандидатура " не монстра" определяет.

— Ну, полувеликан, подумаешь. Хагрид и повыше будет… — несогласно буркнул Гарри.

— В каком смысле — повыше? — искренне удивился собеседник.

— В прямом, — заулыбался Гарри. — Он огромный, вдвое толще вас и выше на полголовы. Носит кротовую шубу круглый год, у него косматые волосы, веселая, невидимая из-за бороды улыбка и добрые черные глаза, похожие на блестящих жуков.

Мужчина поднял глаза к небу, представляя рост незнакомого ему Хагрида, посмотрел на свою руку, на Гарри и спросил вдруг с какой-то странной надеждой в голосе:

— Думаешь, я тоже полувеликан?

— Ну, наверное, если у тебя родители человек-отец и мать-великанша… — Гарри рискнул перейти на «ты».

— Нет… — опечаленно сник спутник. — Не полувеликан я. Не было у меня родителей…

— Мне очень жаль, — завиноватился Гарри. — У меня тоже родители умерли. Прости…

Это, конечно, должно быть мило, но тут такой момент. Как нам известно от гражданки Уолстонкрафт Годвин, она же в замужестве Шелли, Создание строило свою личность на поэме Джона Мильтона "Потерянный рай".

«Потерянный Рай» вызвал во мне иное и гораздо более глубокое волнение. Я принял его, как и другие доставшиеся мне книги, за рассказ об истинном происшествии. Читая, я ощущал все изумление и ужас, какие способен вызвать образ всемогущего Бога, ведущего войну со своими созданиями. При этом я часто проводил параллели с собственной судьбой.
Как и у Адама, у меня не было родни; но во всем другом мы были различны. Он вышел из рук Бога во всем совершенстве, счастливый и хранимый заботами своего творца; он мог беседовать с высшими существами и учиться у них; а я был несчастен, одинок и беспомощен. Мне стало казаться, что я скорее подобен Сатане; при виде счастья моих покровителей я тоже часто ощущал горькую зависть.

А там, какой сюприз - великаны были. Упоминается это в первой песне, откуда будет приложена цитата.

Так кишели массы воздушных легионов до той минуты, когда был подан сигнал. О чудо! Эти гиганты, превосходившие громадностью всех великанов, какие когда-либо рождались сынами земли, вдруг превращаются в самых крошечных карликов; бесчисленные, они скучиваются в маленьком пространстве, подобно тому племени пигмеев, что жило за горными высями Индии55, или подобно волшебным эльфам, которые в полночный час собираются на окраине леса или на берегу ручья. Запоздалый путник видит их резвые игры, или это только грезится ему, тогда как над его головой царит луна, направляя ниже к земле свое бледное шествие; а они, резвясь и танцуя, веселой музыкой очаровывают его слух, и сердце в нем замирает от радости и страха. Так эти бесплотные Духи из гигантов превращаются в бесконечно малые существа: число их несметно, но они свободно помещаются в середине чертога адского дворца; а в самой его глубине, высшие чины серафимов и херувимов, не изменяя своего вида, в замкнутом кружке, держат тайное совещание. Тысячи этих полубогов восседают на золотых тронах. Собрание полно. Наступает минута молчания, и, после короткого воззвания, начинается великий совет.

Что характерно, будь на месте Танечки человек чуть более начитанный и умный, он бы мог ввести тут неплохой интеллектуальный диалог и шутки. Но это же Танечка.

В ответ — странный, непонятный взгляд, за которым последовало смущенное молчание. Некоторое время посидели молча, слушая потрескивание огня и веток, щелканье искр и шорох ветра в кронах над головами. Потом Гарри робко нарушил тишину.

— Что такое «зейн»? — спросил он. И пояснил: — Это слово я слышал в селении, когда ко мне обращались.

— По-немецки «явиться», «быть», — перевел спутник.

— Ты тоже явился ко мне на помощь, — задумчиво произнес Гарри и решился: — Можно я буду звать тебя Зейном, раз ты не хочешь сообщать мне свое имя?

— Я рад бы назвать тебе имя, но не могу, у меня его нет, — объяснил попутчик.

У немцев вообще-то этот глагол звучит как "зайн" или "сайн". Послушать немецкую версию кое-каких песен из мюзикла Пресгюрвика "Ромео и Джульетта" - и это как раз очень хорошо слышно. Лучше бы Адамом назвал, вслед за англофд.

— А вот это уже странно, — нахмурился Гарри. — У каждого живого существа должно быть имя. Может, ты не помнишь? С тобой произошел несчастный случай и ты потерял память? На тебя напали, ограбили, ударили по голове? Что с тобой случилось? Когда? С кем ты жил? Сколько тебе лет?

Из потока вопросов ответ последовал почему-то на самый последний, заставивший, однако, похолодеть.

— Два года.

— Что «два года»? — севшим от ужаса голосом переспросил Гарри, думая, что бедолага уже столько времени ходит беспамятным.

— Мне два года, — уточнил «беспамятный».

— В каком смысле? — перегруженные мозги со скрипом провернулись, пытаясь уложиться в привычные колеи. — В смысле, ты два года назад потерял память или?.. — договаривать Гарри побоялся.

— Я не терял память. И не рождался в том смысле, в котором ты думаешь. Я существую на свете два года, — коротко и пунктуально доложил спутник. Гарри прикусил губу, напряженно соображая. Но увы, верное обычно воображение забуксовало, как-то не представлялся сидящий напротив двухметровый детина двухлетним малышом…

— Не понимаю, — вынужденно сдался он. — А как же ты на свет появился?

Учитывая, что Гарри ничего не делал, только голодал, валялся, сидел на руках и спал, выражение про перегруженные мозги звучит очень весело.

Вопрос оказался неожиданно точным — попутчик нахмурился.

— Мой создатель не удосужился мне рассказать о моем рождении, так как трусливо сбежал, а оставленный им дневник содержал лишь формулы, по которым он создал меня. Но даже по нему я понял, что мое происхождение — неестественно. Сложно сопоставлять себя со схемой расчлененного трупа, но шрамы на моем теле упорно подтверждают это.

Гарри почувствовал, что близок к разгадке, но спрашивать стало страшно, ибо ответ мог оказаться чудовищным. Он пересилил себя, затолкав личное эго подальше.

— Как зовут твоего создателя?

— Виктор Франкенштейн.

Всё. Назад пути нет. Остался последний вопрос. Самый страшный.

— Какой сейчас год?

— Тысяча восемьсот двадцатый.

Вот теперь точно всё. Полный пиздец. Долбаная магия рехнувшихся палочек перенесла его в прошлое. Никогда ещё мозг Гарри не работал с такой скоростью — мириады мыслей пронеслись в голове, порождая безумный хаос вопросов, ответов и предположений. Внешне Гарри оставался спокоен, лишь взгляд остекленел, слепо глядя в огонь. Спутник, слегка удивленный расспросами, терпеливо ждал, подпитывая костер новыми ветками.

Во-первых, неуд, Танечка. Личное и эго в одном - это оксюморон, потому что эго ответчает за часть личности, которая ответае за восприятие себя как отдельного человека.
Во-вторых, в свете того, что на дворе 1820, очень весело выглядят твои заявления про охоту на ведьм и инквизицию. Особенно учитывая, что даже Анну Гельди казнили в 1782, то есть почти 40 лет назад.
В-третьих, встает вопрос: а когда Гарри мог читать Франкенштейна - не смотреть производное творчество разнообразных писак и сценаристов, а именно оригинальную книгу Шелли? Еще и запомнить все отлично настолько хорошо, хотя язык раннего 19 века довольно специфический и читается не так хорошо, как тот же Дюма или Верн? Школьная программа? Сомнительно, что в начальной школе детям давали такое читать. В Хогвартсе вроде литературы есть, а маггловедение - чисто факультатив, на который он вроде не хотел?
В-четвертых, если Гарри все же читал книгу... то извините, а с какой пьяной радости у него такая спокойная реакция на Создание? Он же должен быть в курсе про:
1)убийство Уильяма - хотя он был маленьким ребенком, которого посреди белого дня поймал стремный мужик, и убил он его в книге именно за факт то, что он был родственником Франкенштейна

О нежном сердце Существа - убийство Уильяма, прямым текстом:

Если бы мне удалось схватить его и сделать своим товарищем и другом, я не был бы так одинок на этой населенной земле.
Вот почему я поймал мальчика, когда он пробегал мимо меня, и привлек к себе. Но он при виде меня закрыл глаза руками и издал пронзительный крик. Я с силой отвел его руки в стороны и сказал:
— Мальчик, зачем ты кричишь? Я тебя не обижу, слушай меня.
Он отчаянно забился.
— Пусти меня, — кричал он. — Урод! Мерзкий урод! Ты хочешь меня съесть и разорвать на кусочки. Ты — людоед. Пусти меня, а то я скажу папе.
— Мальчик, ты никогда больше не увидишь своего папу; ты должен пойти со мной.
— Отвратительное чудовище! Пусти меня. Мой папа — судья. Его зовут Франкенштейн. Он тебя накажет. Ты не смеешь меня держать.
— Франкенштейн! Ты, значит, принадлежишь к стану моего врага, которому я поклялся вечно мстить. Так будь же моей первой жертвой.
Мальчик продолжал бороться и наделять меня эпитетами, вселявшими в меня отчаяние. Я сжал его горло, чтоб он замолчал, и вот он уже лежал мертвым у моих ног.
Я глядел на свою жертву, и сердце мое переполнилось ликованием и дьявольским торжеством; хлопнув в ладоши, я воскликнул:
— Я тоже могу сеять горе; оказывается, мой враг уязвим; эта смерть приведет его в отчаяние, и множество других несчастий истерзает и раздавит его!

2)убил Жюстину - причем ее-то он подставил и отправил на тот свет просто по факту того, чтобы она не обличила его как убийцу ребенка
Цитата красноречивее некуда:

Спящая шевельнулась; и дрожь ужаса пронизала меня. А вдруг она в самом деле проснется, увидит меня, проклянет и обличит как убийцу? Так она и поступила бы, если бы глаза ее открылась в она увидела меня. Эта мысль могла свести с ума; она разбудила во мне дьявола; пусть пострадаю не я, а она, пусть поплатится за убийство, которое я совершил; ведь я навеки лишен всего, что она могла бы мне дать. Она породила преступление, пусть она и понесет наказание!

Монстр с нежным сердцем убил девушку из семьи, которая над ней откровенно издевалась, и только Франкенштейны дали ей убежище. Феминистки как правило в анализе Франкенштейна упирают на то, что Виктор узурпировал создание жизни у женщин - однако не слова про то, что у нас вообще-то имело призывают ощутить сострадание к человеку, который подвел под монастырь бедную служанку.

3)про Клерваля и Элизабет я говорить не буду - про них уже все было сказано и в цитате, и в прошлом посте. Но показательно, что Создание само своим ртом уделило больше внимания своим страданиям, а не тем, что убило невиновных ни в чем юношу и молодую девушку - лишь бы Виктор побольнее помучался.

Опустим, что уж что-то, а справедливость для Гарри - это вещь не последняя. Он даже об отце на какое-то время мнение пересмотрел, когда выяснилось, что он Снейпа публично за подштанники подвесил. А тут не подвешанны подштанники, а четыре трупа(шесть, если считать Франкенштейна-отца и самого Виктора), один из которых несовершенолетний. И реакции - ноль.
В свете этого не остается ничего, кроме запостить вот этот древний мемес(только Гарри вместо Валеры).

Хотя, учитывая его состояние после болезни, возможно, что он в этот момент реально больной. Может, пролечится и поймет, с кем оказался, и кого папой назвал.
А пока тут и закончу. Дальше комментировать у меня нет сил. Пока.

Сообщение не показывается в общей ленте блогов

23 октября в 00:15

Отключить рекламу

4 комментария

	Desmоnd 23 октября в 00:58
руки безымянного великана ничем не отличались от рук Хагрида, самого лучшего друга… Удивительно что Хагрида не полили говном. Наверное будет дальше, откроют глаза и он осознает какие все пидорасы.

Desmоnd

23 октября в 01:01

Что касается зайн - тут Таня обосралась, поглядев в словарь, но не имея понятия как читается sein. И явиться - тоже обосралась. Явиться - erscheinen, sein - быть, являться.

В начале слов s читается как з. То есть sehen - зеен, der See, деа Зе.
Мою дочку Соломию частенько зовут Золомиа. Ну или Соло - тут путаницы нет.

кукурузник

23 октября в 04:42

Это напомнило мне ГХА, который в каком-то своем тексте, устами персонажа заявил, что человек-невидимка ( Уэллса) был добрым ученым, и жертвой. После наводящих вопросов комментаторов, стало ясно, что книгу он не читал, максимум может советский фильм смотрел. А я читал. и знаю, что ученый сделавший себя невидимкой, тот еще злобный урод, и свой дар пожелал применить во зло.

Это вообще потрясающе, взять и поломать первооснову персонажа. Причем как с монстром, так и с Гарри.

	Я буду честно Онлайн 23 октября в 22:45
Вторая часть обзора второй главы: https://fanfics.me/message740953