Отто вернулся через два дня зелёный от злости. Его экспедиция не увенчалась успехом, и он вынужден был покинуть Драконий камень не солоно хлебавши.

Рейнира и Деймон на корню отвергли все притязания Зелёных на трон, более того, Деймон короновал свою жену короной своего брата и её отца, которую сир Эррик выкрал из Красного замка, теперь Рейниру величали первая своего имени, Королева Андалов, Ройнаров и Первых людей, Леди и Защитника Государства.

А значит двоевластие.

Едва явившись в Красный замок Десница начал кипучую деятельность. Сотня воронов поднялась чёрной каркающей тучей над замком и полетела в разные концы Вестероса. Они несли письма. В этих письмах великим и малым лордам напоминали о их клятве их сюзерену — королю на Железном троне, им велели присягнуть на верность Эйгону Второму, и собирать знамёна для защиты его власти.

Но были и те дома, которым нельзя было просто так велеть. Великие дома. Те, кто издревле правил регионами Семи Королевств. Старки из Винтерфелла — Хранители Севера, Аррены из Орлиного гнезда — Хранители Долины, Баратеоны из Штормового предела — лорды Штормовых земель, Талли из Риверрана — лорды Речных земель, Ланнистеры с Утёса Кастерли — Хранители Запада, Грейджои с Железных островов, Тиреллы из Вышесада — Хранители Дорнийских Марок и всего Юга.

Их нужно было умаслить, мягко напомнить о преданности, склонить уговорами и сладкими посулами, например, через брак с представителем королевского дома.

Ланнистеры с Утёса Кастерли — Хранители Запада

Дверь в зал Малого совета я открыл сам. При Визерисе меня на него никогда не приглашали. За большим столом сидел весь состав Малого совета, включая принца Эймонда, сира Коля, королевы-матери. Во главе стола развалился Эйгон. Он глядел в потолок. Ему, похоже, было скучно. Отто встретил меня внимательным и усталым взглядом, судя по мешкам под глазами он не спал всю ночь.

Королева тоже была утомлена, её бледное лицо оттеняло зелень её дорогого платья, украшенного семиконечными звёздами. Эймонд следил за всем своим холодным оком.

— Сир Томас, вы драконий всадник, посему вам надлежит исполнить свои клятвы. — сразу начал сир Отто, Десница трёх королей.

Я сразу отметил, что присесть мне не предложили. Зато я обратил внимание на поднос с фруктами и вином.

— Итак, что от меня требуется? — спросил я, бесцеремонно взяв с подноса самую большую грушу и подойдя к столу, на котором была разложена карта Вестероса, а на ней стояли резные фигурки изображавшие силы малых и великих домов, по форме повторяющие их гербы, я старался найти фигурки в виде коней — дома Бракенов.

— Рейнира подстрекаемая этим мерзавцем и мятежником Деймоном решилась на мятеж. Он бормочет о каких-то клятвах двадцатилетней давности, и собирает войска. С ней уже Селтигары, Веларионы, Крэббы, Харты, Хейфорды, Масси и Стонтоны. — огласил Десница. — Они величают её королевой и задумывают недоброе против законного короля.

— А ещё у неё драконы. — заметил я.

— Да. — отозвался Эймонд. — По драконам сучка нас превосходит. У неё Сиракс, Кераксес, Мелеис, Арракс, Вермакс и Лунная Плясунья.

— Но три последних дракона ещё юные. — высказался Эйгон. — Зато у нас есть Вхагар, Солнечный огонь, Тессарион, Пламенная Мечта.

— Шесть против четырёх. — тяжело вздохнула Алисента.

— Да, но ещё под Драконьим камнем спят Среброкрылая, Вермитор, и Морской Туман, который остался без дракона после гибели сира Лейнора. Итого девять против четырёх. — сказал сир Тиланд. — Вы не могли бы не капать соком груши мне на камзол, сир Томас? Побери вас Неведомый, мы не на пиру, а на военном совете.

— Сир Тиланд? Я вас не заметил.

— Вы редкий хам, «сир» Томас...

— Прекратите, — обрезал нас Деснинца. Короля, впрочем, это развеселило.

— Не забывайте про Моргула и Шрикоса. — всё ещё смеясь добавил Эйгон. — Шесть против девяти.

— Они не годятся ещё в битву, — возразил Эймонд.

— Но у Среброкрылой, Вермитора и Морского Тумана нет наездников, так, что шесть против семи. — молвил король. — Силы тут почти равны. Зато мы превосходим их по численности войск, одних только ополченцев Хайтауэров больше, чем всех ратей Узурпаторши.

— Старки присягнули Рейнире, а Джейн Аррен её тётка, зато мы можем перетянуть на свою сторону Грейджоев и Баратеонов. У первых второй по величине флот, а у вторых огромная армия.

— Я полечу в Штормовой предел, — заявил принц Эймонд, — лорд Боррос Баратеон не прочь будет выдать одну из своих дочерей за меня и породниться с королём. Это ему польстит.

— Вы же, сир Томас, полетите на Пламенной Мечте на Железные острова. Вам надлежит склонить к повиновению лорда Торвина Грейджоя.

— Да будет так, — сказал я.

— На сём заседание окончено, — сказал сир Отто, потирая глаза пальцами левой руки.

Я подошёл к Чардреву, что росло во дворе Красного замка. Его кровавые и слепые очи смотрели в никуда, как и всегда. Я снял перчатку с руки и протянув её, на миг замер, а затем коснулся его шершавой коры.

Я увидел, как огонь пролился с небес. Как вороны кружили над огромным полем, усеянным мёртвыми воинами и рыцарями, а посреди стояло огромное Чардрево до небес.

Я подошёл к нему. Но вдруг мертвецы зашевелились и стали подниматься. У них были синие глаза.

Неожиданно я переместился в тронный зал. Но там было пусто и сверху падал снег. На пустом седалище лежала корона. Пустая корона.

Видение окончилось и меня выкинуло в реальность.

— Будьте вы прокляты! — процедил я, глядя в глаза Чардреву. — Что это значит?! Я не понимаю! Я добрался до Стигая, но вы только морочите мне голову какой-то чушью! Эта война ничем не кончится! Мне это известно, но...

Я снова протянул руку и положил её на ствол Чардрева.

Я увидел город в Эссосе, и огромную статую на вершине пирамиды, на ней висело чёрное знамя с трёхглавым красным драконом.

И вот я в реальность.

— Дети Рейниры продолжат род Таргариенов. Дейнерис её наследница! Обещанное дитя. Азор Ахай...

Теперь я понимаю, что должен делать!

— Ну, что, старушка, полетаем?

Пламенная Мечта медленно поднялась с каменного пола Драконьего Логова. Она издала глубокий и продолжительный рёв, переходящий в визг. Меня обдало жарким и смрадным дыханием. Я коснулся латной перчаткой её огромной морды.

Вот уже Королевская гавань осталась где-то внизу. Меня обдувал ветер на высоте. Он свистел в ушах, а свет утреннего Солнца отражался от латных доспехов, надетых поверх длинной, до колен куртки из проваренной кожи.

Вдруг Пламенная Мечта издала громкий рёв, а затем ей ответили, таким-же, только более тяжелым и глубоким рёвом. От Королевского леса поднялась чёрная туча, казалось, что часть леса решила вдруг взлететь в воздух. Вхагар, последний дракон Завоевания. Злобная тварь самой королевы Висеньи-чародейки. Это Эймонд Одноглазый вёл её в Штормовой предел.

«Мы не сеем» — таков был девиз Грейджоев с Железных островов. Лорд Торвин был уже стар, когда умер Визерис и его дети устроили раздел имущества. Он правил Железными островами со времён Джейхейриса Миротворца. В прошлом короли Соли и Камня, приверженцы Старого Закона*, Грейджои владели Железным флотом — одним из трёх самых мощных и больших в Вестеросе. В отличие от остальных флотов железнорожденных, составленных в основном мелкими ладьями, Железный флот — дисциплинированное соединение из крупных галер, вооруженных таранами и способных дать морской бой любому противнику.

Когда Пламенная Мечта села на одном из островов, неподалёку от Пайка, на котором располагался одноимённый замок, вотчина Грейджоев, местные рыбаки бросились врассыпную. Иметь дело с драконом им не хотелось. Сесть на Пайк я не сумел, слишком уж большая Пламенная Мечта, а на Пайке нет места.

Спешившись я пошёл к лодкам, что дрейфовали на привязи у берега, там меня встретили несколько зашуганных железнорождённых.

— Отвезите меня к своему лорду, — сказал я, бросив серебряного оленя на дно одной из лодок.

Получив серебряник враждебно таращившийся на меня рыбак, или пират под видом рыбака, стал куда дружелюбнее, он перевёз меня через пролив, а затем провёл по ступеням, прямо к вратам Пайка.

Меня провели в Великий замок. Главное строение, здесь в великом чертоге, способном вместить не менее четырехсот человек, находится каменный Морской трон. Чтобы попасть из Великого замка в Морскую башню, надо миновать два узких моста и один подвесной мост, а, чтобы попасть в Кровавый замок, надо пройти каменный переход.

Лорд Торвин Грейджо, Лорд-Жнец Пайка и Лорд Железных островов, одетый в простую одежду и сидевший на Морском Троне, не был мне рад. Этот седой и лысеющий старик, с обвисшей желтоватой кожей на лице выглядел как пират, что вынужден был уйти на сушу из-за ветхости.

— Кто ты такой? — сухо спросил он.

— Сир Томас, — представился я. — Я привёз вам слово короны.

— Слово короны? И что оно гласит?

— Королева Рейнира, первая своего имени, Королева и Леди Семи Королевств напоминает вам о своих клятвах, она просит вас оказать ей помощь в возвращении законной власти над Семью Королевствами.

— Какой высокий слог... совсем не приличествует нашим грубым ушам, что привыкли лишь к шуму волн и звону стали о сталь.

— Королева велит вам явиться согласно вассальной клятве. — сказал я.

— Так просит или велит? — лорд Торвин усмехнулся. — До меня дошёл слух, что ты, сир Томас прилетел из Красного замка, где сидит король Эйгон, но теперь говоришь за королеву-что-в-Драконьем-камне. Ты или лжец, или я дурак.

— Ты будешь дураком, если поддержишь Узурпатора.

— Я не дурак, — возразил Торвин, — я чту закон, а закон гласит, что на троне должен сидеть муж. А ты слуга двух господ, садись на своё чудовище и лети туда, откуда прилетел, в Королевскую гавань или под юбку Чёрной Королевы. Мне плевать.

— Напрасно ты так, — сказал я.

— Напрасно? — лорд Торвин откинулся на троне. — Я не боюсь твоего чудовища, я бы мог скинуть тебя в море, но, пожалуй, не буду. Ибо ты посланник. Но я могу и передумать.

Я сделал шаг вперёд.

— Не тот дурак, кто в фофаны играет, а кому быть доведется.

Затем, развернувшись, пошёл прочь из тронного зала.

* * *


Сына Торвина Грейджоя Дальтона я нашёл в таверне «Русалка». Он распивал эль. Перед полётом на Железные острова я как следует ознакомился с родословной этого дома. Среди железнорожденных Дальтон Грейджой по прозвищу Красный Кракен почитается героем, опытный моряк и пират, высокий, с чёрными волосами и похожим на плавник носом, с мечом валирийской стали на боку, отобранным у саргоссийского пирата, Дальтон был дерзким, бесстрашным, вспыльчивым и кровожадным человеком; в жизни он любил три вещи: море, меч и женщин. Люди Дальтона любили его, чего нельзя сказать о его женах, ибо он быстро уставал от женщин. К тому-же, несмотря на молодость, он был проницателен.

— Я бы хотел сделать вам предложение, от которого вы не сможете отказаться.

— И какое-же, сир Томас?

— Вы ведь в курсе, что ваш отец поддерживает Эйгона?

— Да.

— Если бы вы были Лордом Пайка, вы бы не стали ведь делать такой недальновидный выбор?

— Отчего же он не дальновидный?

— Ха. Что вы получите, сражаясь за молокососа Эйгона и его хитрожопого деда? Бой с Веларионами, и драконами, что пожгут ваши корабли. Да ещё нужно обойти Вестерос с юга, а это уже совсем тяжело. Но, скажем, если бы вы были лордом и поддержали был законную королеву, вы бы могли напасть на беззащитный Ланниспорт и Утёс Кастерли о богатствах которого ходят легенды. Ланнистеры самые богатые люди в Семи Королевствах, а ещё они пошли на войну за Эйгона, они будут сражаться с Старками или Арренами. В это время вы разорите Ланниспорт и озолотитесь. Заодно поможете истинной королеве, а она, матушка, вас в долгу не оставит.

— Звучит весьма заманчиво. Но есть одна загвоздка, сир Томас, я не Лорд Пайка.

— Это можно устроить.

— Как? Вы предлагаете мне отправить своего отца к Утонувшему богу?

— Нет, но если Утонувший бог, скажем, сегодня ночью, призовёт вашего отца, и вы станете Лордом-Жнецом Пайка, вы поддержите Чёрную Королеву?

— Не знал, сир, что вы умеете договариваться с богами...

— У меня есть кое-какие связи даже с богами...

— Если вы планируете сжечь замок на летучем чудище, я, и мои люди вам спасибо не скажут...

— Будьте покойны, мой дорогой морской друг, Пламенная Мечта не поднимется в воздух этой ночью, даю слово рыцаря.

Красный Кракен расплылся в кровожадной ухмылке.

— Тогда по рукам.

И наши кубки чокнулись, пролив тёмный эль на стол, посреди гомона таверны.


* * *


Я стоял на берегу Закатного моря. Меня обдувал холодный ветер. У моих ног горел костёр. Пора.

— Владыка Света, согрей нас и защити, ибо ночь темна и полна ужасов.

Затем я опустился на колено, извлёк из ножен кинжал и начертил им оккультную октограмму. После разрезал кинжалом ладонь и проливая на октограмму кровь стал читать заклинание на валирийском языке. Некоторое время спустя октограмма задымилась. Дым переливался всеми оттенками радуги, а потом сформировался в подобие человеческой тени, после чего она почернела и превратилась в теневого человека.

— Торвин Грейджой. — сказал я ей, и тень растворилась в ночи.

Дальтон Грейджой шёл по мягкому морскому песку любуясь отражающимся в воде Солнцем. На берегу стоял сир Томас, по щиколотку в воде, рыцарь, колдун и драконий наездник. Когда он обернулся, Лорд-Жнец Пайка Дальтон Грейджой обнаружил, что сир Томас словно постарел на десять лет за эту ночь. Его лицо осунулось, щёки запали, а вокруг глаз темнели круги.

— Поздравляю, лорд Грейджой. — сказал он.

— Благодарю, сир Томас, — улыбнулся Дальтон. — Моего отца нашли утром в своей постели, на его шее отпечатались пять пальцев, словно его задушили этой ночью, хотя слуги клянутся, что никого не видели.

— Значит, наш договор в силе?

— Я улажу кое-какие формальности, связанные с официальной преемственностью, а затем Железный флот пойдёт на Ланниспорт.

Пламенная Мечта приземлилась у ворот величественного Драконьего камня, некогда самого западного форпоста Валирии и родового поместья Таргариенов.

Двое стражников в плащах чёрного и красного цветов нерешительно приблизились к рыкающей Пламенной Мечте.

— Я сир Томас Чёрный, проведите меня к королеве!

Меньше, чем через полчаса я уже был в палате с Расписным столом**. Там уже была Рейнира и Деймон. Принц выглядел мрачно, его руки покоились на рукояти валирийского меча. А Рейнира, казалась обескураженной, власть и война, свалившиеся на неё внезапно, оставили на ней свой тяжелый след.

— Во имя всех богов, зачем ты здесь, клятвопреступник! — грозно произнёс принц Деймон.

— Я буду говорить с королевой, а не с принцем-консортом. — ответил я.

— Ты будешь говорить со мной, — обнажил меч Деймон, — а после я обезглавлю тебя.

Вместо ответа я демонстративно прошёл мимо Деймона и подошёл к Расписному столу, где стояла Рейнира.

— Как это понимать? — спросила Рейнира, максимально официальным голосом. — Вы присягаете, один из первых, Узурпатору, а затем являетесь сюда. В какую игру вы играете, сир Томас?

— Я служу истинной королеве. — сказал я. — Да, мне пришлось преклонить колено перед Эйгоном, но это лучше, чем голова на пике.

— Лорд Мерривезер и леди Фелл с тобой бы не согласились, — возразил Деймон.

— Они были честными, но недальновидными. Тем не менее, я пришёл не с пустыми руками, моя королева, у меня сразу два хороших подарка.

— Каких? — спросила Рейнира, чуть изогнув уголки губ.

— Во-первых, третий по размерам дракон Семи Королевств. Во-вторых, на Железных островах сменился лорд, не без моей помощи, и он шлёт вам свой привет, клянётся в верности и обещает в самое ближайшее время послать Железный флот на Ланниспорт.

— Это воистину хорошие новости! — раздался голос сзади. В палату вошёл лорд Корлис Веларион с брошью Десницы и со своей супругой принцессой Рейнис.

— А мы уж думали, что вы решили изменить королеве, сир Томас, но вы всегда умеете удивлять. — улыбаясь сказала Рейнис.

Я заложил руки за спину.

— Да.

Деймон убрал меч в ножны, и, подойдя ко мне близко-близко прошептал.

— Я не Отто, если помыслишь о предательстве, познакомишься с Тёмной Сестрой.

— Поживём подольше, узнаем побольше. — ответил я. — Кстати, — продолжил я громко, — я узнал кое-какие планы Отто и Зелёных.

— Было бы интересно послушать. — сказал Корлис, подходя к Расписному столу.

Но вдруг в покои вошёл какой-то лорд.

— Моя королева, — позвал он.

— Да? — спросила Рейнира.

— У меня вести, ваша милость.

— Вести? Откуда?

— Ваш сын... Люцерис...

— Что?...

Я увидел, как изменилось лицо королевы.

— Боюсь, простите моя королева...

— Ну, говори же, забери тебя Иной. — окликнул я его.

— Мне очень жаль, ваша милость, но он погиб.