Чудесная Клю
Легко. Суть такой истории в исполнении, а не в достоверности. Так что зачастую правдой ей можно только навредить :)

А сами истории хороши.

"Эту историю рассказывал Сергей Пархоменко.

В середине девяностых в Нью-Йорке он получил гонорар на «Радио Свобода» и решил по такому случаю сей же час отправиться в универмаг «Сакс» на Пятой авеню и купить себе пиджак. Настоящий, твидовый, с замшевыми локтями!

Как у Роберта Редфорда в фильме «Уоттергейт».

Чтобы почувствовать себя наконец настоящим крутым журналистом, усмехается теперь сам Пархом…

И вот он приходит в «Сакс», находит отдел мужского платья. И видит такую картину: возле примерочной стоит в новом костюме великий музыкант Гергиев… Рукава болтаются ниже колена, штанины волочатся по паркету.

Гергиев зовет продавца и просит принести другой экземпляр.

Тот приносит. Гергиев смотрит на этикетку и говорит, что этот костюм – с пометкой «short», а ему надо – «long». Продавец вежливо поясняет, что в прошлый раз как раз и было «long», и оказалось длинно.

Гергиев настаивает, продавец повинуется…

Пархоменко, затаившись за вешалкой, давно забыл про свою твидовую мечту – не мог оторвать глаз от этой смертельной схватки самолюбия с антропологией.

Маэстро Гергиев перемерил костюмов, наверное, шесть или семь, и каждый раз требовал long, и каждый раз почему-то оказывалось длинно… Так он и ушел из универмага «Сакс» – неодетый, но не сломленный."


"Молодой Александр Ширвиндт пришел на службу в «Ленком» расстроенным: у него родился сын (тот самый Миша, которого сегодня каждая собака знает) – а хотели девочку…

– Шура, – успокоил его блистательный Леонид Марков, – ну что ты… Мальчик лучше девочки!

– Почему? – удивился молодой отец.

– Смотри! – охотно пояснил Марков. – Вот проходит шестнадцать лет… Ты сидишь дома, куришь трубку, пьешь кофе… Звонок в дверь. Ты открываешь. На пороге стоит твой единственный шестнадцатилетний сын, а рядом с ним девочка-одноклассница… Ну? Ведь хорошо, Шура, хорошо!

Марков дал товарищу насладиться элегической картиной будущего – и продолжил.

– Теперь – смотри. Проходит шестнадцать лет. Ты сидишь дома, куришь трубку, пьешь кофе. Звонок! Ты открываешь. На пороге стоит твоя единственная шестнадцатилетняя дочка… А рядом с нею, – закончил Марков, – стою я!

Ширвиндт утверждает: всю печаль как рукой сняло."