Вот так глава начинается:

Корабль ласково покачивало на волнах, словно ребенка в колыбели, заставляя забыть о проблемах и полностью отдаться спокойствию и неге. По воде бежали легкие облачка тумана, на востоке брезжил рассвет.
Небо только начало окрашиваться из синего в нежно-голубое с перьями золотых от встающего солнца облаков, но морские птицы, что от порта преследовали судно, уже во всю галдели и нарезали круги вокруг фок мачты «Паркана».
В одной из пассажирских кают на старой скрипучей кровати спала Фунриэнель, не знающая, что прошли уже ни одни сутки, и их путь до острова Агарсдаг подходил к концу, и не ведающая, что через пару секунд она проснется от своего же вопля, потому что ей на голову свалится артефакт, или «артихвакт», как его назвал гном Вредлин, сын Фалина, у которого этот алмазный череп она когда-то прихватила в качестве оплаты за очистку горной выработки от обосновавшегося в ней полтергейста. И сейчас этот череп, хорошо, что он размером чуть больше желудя, прилетел ей в голову из ее же сумки.
Фунри, отчаянно потерла глаза и попыталась понять, что же такое произошло.
— Я кричу тебе с приветом, рассказать, что солнце встало! — донеслась отчаянно фальшивая песня из сумки принцессы, спетая хоть и тонким, но от этого не менее грубым голосом мастера Харлафа. Это он воспользовался артефактом, против его прямого назначения, (череп как раз служил в качестве снотворного). «Снотворное» было безжалостно сброшено на голову спутнице.
— Долго ты еще в отключке валяться собираешься, спящая красавица?

Ничего не ответив девушка вскочила с кровати и неистово встряхнула сумку, переворачивая наведенный драконом за это время внутри порядок в его первоначальное состояние хаоса. Подкрепляя каждое встряхивание особо изощренным ругательством или выбрасыванием из сумки очередного тяжелого предмета, дракон и магичка некоторое время обменивались любезностями, пока оба не выдохлись; каждый устало устроился на своих позициях: Фунри — на кровати, Харлаф — во внутреннем кармане, высунув недовольную морду наружу.
— Ты мне шишку набил, — потрогав лоб, пожаловалась Фунри. — Теперь болит. И не красиво…
— Что правда? — Харлаф высунулся из сумки еще дальше и с интересом посмотрел на принцессу. — Хм, точно… Я и забыл, какие же вы, люди, хрупкие. Давай пофукаю.
— Отвянь!
— Нет, правда. Я слышал, что дыхание драконов затягивает резаные раны, может и шишка рассосется?
Но принцесса капризна отвернулась и надула губы.
— Ну правда, я не хотел, извини. Скучно мне стало. Ты двое суток проспала. Я тебя звал — звал, а ты как рыба об лед. Вот и…
— Я тебя извиню, если расскажешь!
— Чего?
— Зачем тебе та брошка.
— Э… Ну… Давай не будем об этом. Это тебя не касается.
— Нет, расскажи мне, я из-за этой брошки теперь должна рисковать головой и терять время!
Принцесса требовательно уставилась на дракона, который утомленный ее упрямством закатил глаза вверх.
В это время снаружи, на палубе, раздался крик марсового:
— Вижу шлюпку!
Фунри сразу позабыла про обиду.Глаза ее загорелись и она стала быстро одеваться. Ее высокая, широкополая шляпа гильдии магов замечательно скрыла не такую уж и большую шишку. Харлаф же, неожиданно продемонстрировав умения, присущие гекконам, пробежал по стене каюты и скрылся за иллюминатором, буркнув, что будет на грот-мачте, если что.
* * *