PersikPas
Знаете, у меня одноклассника в шестом классе насмерть сбила машина, а я до сих пор не могу не думать, что я мог бы ему помочь. Мозгом понимаю, что не мог бы, а всё равно накатывает: а если бы пригласил к себе, и он не вышел на той остановке, а если бы я не задержал его с очерёдным дежурством по классу, и он бы попал домой раньше... Я понимаю, что я совершенно не виноват, но мне ужасно тоскливо от того, что умер человек потому, что оказался не в то время не там, что всего пять минут могли бы это изменить.

А тут дети сами участвовали в пытках, по сути, не знаю, как сказать. Это как пинать мешок с песком, а в итоге понять, что там человек. Мне бы ближайшие пару лет совесть покоя не давала, и мне жалко Лаванду, — канонную Лаванду, — потому что я представляю, как именно эта наивная девочка понимает, что смеха ради издевалась над любимым учителем, что она в принципе сочла что-то такое забавным и смешным — не важно, что это боггарт: она в принципе допустила возможность творить такое с человеком. Только вот Глаша быстро поняла, что там человек.

У меня ассоциации с каким-то воспитанием фашистских новобранцев. Не знаю, было ли это в реальности, но мне прямо представляется, как юнцы толпой, обучения ради, запинывают беспомощную еврейскую женщину.