flamarina
В том-то и штука, что авторитетом особо не напугаешь — ведь есть другие авторитеты, такие же признанные и именитые, но писавшие с использованием иных литприемов.
Поэтому полезнее не имена писателей брать на флаг, а разбирать, как именно эти писатели с этими приемами работают. Чтобы четко осознавать, что "Булгакову можно" использовать тот или иной прием не потому, что он Булгаков, а потому, что он использует приемы грамотно. И разобраться, как именно это — грамотно. Но это дело долгое и муторное (и трудоемкое, ага).

А стартовый пост, мне кажется, хорош уже тем, что дает толчок перечесть давно и прочно забытый "Чистый понедельник". Там много можно интересного найти, если читать с особой приглядкой к приемам писателя, признанного настоящим мастером слова.
Я вот прочла сегодня. Между прочим, там вообще не названы имена героев. При том, что внешность "ее" описана в мельчайших подробностях, она остается безымянной. Это даже несколько нарочито, так что, очевидно, в этом и смысл. (Но значит ли это, что всем нужно писать без имен?) И да, прав ТС — без имени и без вязнущих на зубах одинаковых его замен Бунин создал совершенную ткань текста.

И пришла такая мысль: то, что Бунин именно мастер, отражается на его склонности экспериментировать со словом, примерять к себе разные приемы и необычные возможности, во многом даже — играть (ну да, как Фет в своем стихотворении без единого глагола).

По странной ассоциации с Булгаковым вспомнился бунинский "Господин из Сан-Франциско", и его тоже прочла — с удовольствием и с лупой.
В "Господине" так же нет имен главного (главного ли?) персонажа и его жены и дочери. Тут вообще работа с номинативами завораживает. Когда начинаешь отслеживать, видишь, с какой тщательностью Бунин выбирает слова, чтоб добиться нужного ему эффекта потрясающей силы:
- "господин из Сан-Франциско", "господин из Сан-Франциско" — повторяется без конца, пока он ходит по лайнеру гоголем — и за счет этого вскрывается второй смысл слова "господин" (не этикетное именование, а этакий "хозяин жизни")
- но приходит буря, качка, морская болезнь — и вот он уже не "господин", а "мистер"
- и снова солнце, и снова роскошь и удовольствия, и снова — "господин"
- а в финале всего пару раз и оттого очень остро звучит — "старик из Сан-Франциско"

Правда, спасибо ТС! Когда б еще Бунина взялась читать.