Из первой главы я поняла, что гг не верит в Бога, а лишь прикидывается, так что...

А вот после ужина я нашла Толстого Монаха и спросила у него про часовню.
— Пойдем, — сказал он, — попробуешь открыть.
Пришлось вернуться к Большому Залу. Меня подвели к гобелену с пасущимися единорогами.
— Ну, Джейн, дерзай!
Я мысленно попросила у замка, чтобы он открыл мне место, где я смогу молиться, и приложила руки к растительному орнаменту. Под ладонями стало горячо, я почувствовала укол. Вдруг куст, искусно вышитый на гобелене, вспыхнул и загорелся, а меня какой-то неведомой силой отбросило на три метра и больно впечатало в стену. Мамочки! Это ещё что такое?
— Только истинно верующий может открыть часовню! — прогремел чей-то голос, тут же растёкшийся по коридорам древнего замка.
— Но я ведь... Я ведь... — забормотала я, не понимая, почему часовня не открылась.
— А ты думала, что такой как ты откроется часовня? — совершенно не аристократично заржал висевший напротив гобелена портрет. — Гордыня и лицемерие — грех, деточка!
— Так я почему-то и думал, — грустно возвестил Толстый Монах. — Когда-нибудь, Джейн, и ты придёшь к Богу... Я буду молиться за тебя.
И уплыл.
Я потёрла ушибленную спину и медленно поднялась на трясущиеся ноги. Хорошо, что моего позора никто не ви...
— Так тебе и надо! — хмыкнула проходящая мимо Лили Эванс. — Меня, значит, в грехах обвиняешь, а сама-то? Или в собственном глазу?.. Пойдём, Северус, заносчивой девчонке просто щёлкнули по носу.
— Вот-вот, — кивнул Снейп. — Уверен, на Слизерине по достоинству оценят эту историю. У нас в гостиной ещё и омут памяти стоит, я ребятам воспоминания покажу!
Вот же блин...