Странник

Достаточно. Но еще надо при этом учитывать, остаемся ли мы людьми, подвергая человека (пусть и преступника) тому или иному наказанию. Ни временное тюремное заключение, ни смертная казнь не отнимают человеческое достоинство и свободу. Первое дает преступнику надежду на лучшее, второе говорит о том, что его жизнь кончена и что за жизнь отнятую у другого он заплатит своей. Но если мы берем и сажаем человека пожизненно в клетку, то мы отнимаем разом и смысл у наказания, и надежду на лучшее. Преступник ведь не посадил потерпевшего в клетку пожизненно, а убил. Поэтому мы, сажая его в клетку, уподобляем себя охотникам, а его дикому зверю. Быть казненным может и человек, а вот посаженным в клетку навсегда может быть лишь дикий зверь. Второе. Надежда. Кто знает, что ждёт человека за порогом смерти, а после временного заключения у преступника есть надежда на освобождение. А в случае пожизненного заключения такой надежды нет. Но допустим, мне скажут - ну и не надо ни казнить, ни сажать пожизненно, давайте будем давать преступникам длительные сроки заключения, но временные. Но позвольте, а как быть с защитой общества от данного конкретного преступника? Около 38% убийц в РФ, выйдя на свободу, совершали то же самое преступление повторно. Причем даже выйдя на свободу в пожилом возрасте. Итак, наша мысль упирается в две преграды, вернее в два требования:

1. Следует защитить общество от преступника.
2. Следует защитить себя от уподобления преступнику (наказание должно быть наказанием, а не новым преступлением).

Итак, пожизненное отнятие свободы логически ведет нас к пункту 2, а временное оставляет общество без защиты перед преступником. Когда все логические возможности исчерпаны, остается третья возможность - смертная казнь. Она не противоречит ни принципу справедливости, ни уподобляет общество преступникам, ни лишает общество защиты.