" — Персик! — издевательский тон получается сам собой. Персиваль разворачивается на месте, и…

— Н-на! — выдаю я ногой, отчего его скрючивает.

Дальше — дело техники. Вдвоем затаскиваем баюкающего основной орган мышления старосту в заброшенный класс, где быстро избавляем его от мантии и штанов. Ой, фу-у-у-у-у! Он что, вообще не моется? Ну значит, вместе со вшами поджарим. Стоп, у меня же аптечка есть. Нахожу нужный препарат, ввожу…

— Теперь пять минут, и будет откровенен, — усмехаюсь я.

— Контрразведка — страшная сила, — хмыкает спокойно смотрящий на все действо «пинцет». — Поджарить хотела?

— Ну да, — пожимаю я плечами, после чего обращаюсь уже к пациенту: — Почему ты хотел убить меня?

— Ты во всем виновата! — кричит Персиваль. — Из-за тебя братья погибли!

— А что их в Лондон понесло? — интересуюсь я.

— Дамблдор приказал привезти тебя к нам, — он замолкает, но я слышу недосказанность.

— Привезти и…? — помогаю я ему.

— То, что с девочками делают… — признается он, но я хочу услышать подробно, что именно ему приказали сделать.

Что же, теперь я знаю, что именно. После такого избитая девчонка превратилась бы в дрожащее создание, боящееся всего. Потому что насилие в таком возрасте… Старящее зелье психику не взрослит, а мне бы влили старящее, чтобы по букве закона все было в порядке, а потом — всем семейством. Хорошо, что подохли, плохо, что Перси жив, но это мы исправим."