Напомнило зизишное "дорохо-бохато", только с Герминогой

Рядом с кроватью, на прикроватной тумбочке вдруг возник поднос, на котором, скворча и наполняя воздух обалденными ароматами, дразнила его обоняние горячая сковородка с поджаренным беконом, яичницей-болтуньей и нарезанными на кусочки помидорками. Несколько тонко нарезанных ломтиков чуть-чуть поджаренного хлеба лежали под салфеткой в корзинке рядом со сковородкой. Большой кофейник, полный ароматного кофе, дополнял картину воплощённого совершенства.

Вздохнув с наслаждением, не ожидая специального приглашения, Сириус набросился на еду, как в последний раз в жизни. Вкус пищи был такой же божественный, как и её аромат. Ему показалось, что впервые с момента побега из Азкабана, он ест настоящую, здоровую и сытную пищу.

Он съел всё. Под конец, хихикнув над собой, облизал дно посудины языком, погладил свой впалый после длительного голодания в тюрьме и двухдневных пренеприятных переживаниях у белого друга живот, потянулся и упал назад в пахнущую цветами постель.

если Гермиона такая засранная замухрышка, в жизни не ухаживавшая за собой, то как там ее муж (кто там, Сириус Белка?) полюбил?