Что-то ударило Блада в грудь, когда он уже летел на пол, наплевав на черный камзол, белоснежные брабантские кружева... и трость, которую зачем-то еще держал в руке... удар был настолько сильным, что у него потемнело в глазах, и дыхание сбилось.
«Попали все-таки... — мелькнула в голове отчаянная мысль. — Вот невезуха!»
Однако, не было ни боли, ни жжения, какая обычно сопровождают пулевое ранение. Больше походило на то, что в него со всей дури залепили булыжником... Он знал, как это бывает — случалось попадать под каменные осколки от взрывов...
Крик менеджера заставил его сосредоточиться.
Вот парню повезло меньше. Он корчился на полу, схватившись за руку, и под ним растекалась лужа крови.
Блад, несмотря на то, что дышать по-прежнему не мог, пополз к нему, одной рукой развязывая свой шейный платок... эх, прощайте, брабантские кружева!
— Ни с места!
Жесткий, как лай, голос, прозвучал за его спиной в зловещей тишине.
Тишине?
Блад медленно поднял глаза. И увидел тех двух, в черных безобразных очках. Охрана молчала. В коридоре были слышны только слабые стоны, да менеджер продолжал кричать.
— Встать, руки за голову! — приказал очкастый, направив на него свою скорострельную штуку.
Блад кашлянул, и в груди снова вспыхнула боль.
— Я – врач и хочу его перевязать. Иначе он истечет кровью в течение нескольких минут, — сказал он хрипло.
Дуло скорострела продолжало смотреть ему в лоб...

* * *
Весь мир сузился до одной точки — того места на руке, куда попала пуля. Похоже, было задето что-то важное, иначе откуда столько крови на полу... Это что, он так орет? Плевать — больно же!
Васильев слышал чьи-то голоса, они доходили как сквозь пелену тумана... Перевязать... Кажется, еще чуть-чуть, и он сойдет с ума от боли.

* * *

Стрельба закончилась так же внезапно, как и началась, стало тихо, только кто-то кричал – видать, зацепило.
Его чувствительно пнули в бок. Альранте приподнялся на локтях: прямо в нос смотрело черное дуло. Шатен дежурно оскалился и сделал жест, который не понял бы только круглый дурак: поднимайся, мол. Даже не пытаясь отряхиваться – бесполезно! – граф встал и оглядел помещение, где они находились. Больше всего впечатляли стены. Не только следы от большого количества пуль, а целые куски, отколотые... тоже выстрелами? Да-а-а...
Блондин стоял чуть поодаль, но очень внимательно слушал какого-то человека, настаивавшего на перевязке пострадавшего.
— Прекратить базар, — оборвал он, наконец. – Лишние трупы мне здесь не нужны. Но и церемониться с вами я не собираюсь. У тебя минута, док. Вы двое, проверить путь отхода, ты отвечаешь за тыл, а вы, — он указал оставшимся двоим на мешки, — утрамбуйте все это, как положено.
— И без глупостей, — добавил шатен.
Дуло его автомата сопроводило Альранте в угол к двум другим.

То, что их продолжали держать под прицелом, заставляло нервничать. Не в силах отделаться от ощущения, будто попал в дурной сон, граф присел на корточки возле раненого и вполголоса заметил:
— Плохая рана, сударь, пуля, судя по всему, не вышла и сейчас ее не вытащить, эти изверги просто не дадут на это времени. Что мы можем сделать для этого несчастного?
Собственное плечо болезненно заныло в отчаянной попытке обратить на себя внимание хозяина...

— Главное — остановить кровотечение, — ответил Блад, перетягивая руку бедного парня своим шарфом. Кровь, бившая фонтаном, немного утихла, но капитана явно это не удовлетворило. Блад продолжал закручивать шарф, который из белого стал алым. Он сам попал под этот фонтан, и его лицо и одежда покрылись брызгами.
Но Блада это не волновало. Он полностью сосредоточился на оказании помощи. Даже то, что на них по прежнему были нацелены скорострелы, его не беспокоило.
— Хватит с ним возиться, вставайте, оба! — не выдержал один из грабителей.
Но Блад даже не обернулся, щупая пульсацию сосудов на руке, проверяя, достаточно ли сильно наложен жгут.
— Все в порядке, молодой человек, — сказал он Васильеву. — Жить будете... если нам позволят...
И только теперь он медленно поднял глаза на грабителей.

Кровь больше не текла, но одуряющая боль никуда не исчезла. Словно через матовое стекло, менеджер Васильев видел чьи-то лица и дула автоматов, нацеленные на него и его товарища по несчастью.
— Вставайте оба! — послышался окрик.
Васильев попытался встать без посторонней помощи — получалось очень плохо. «Интересно, если я не поднимусь, меня пристрелят здесь же, или оттащат к стеночке?» Мысль показалась настолько идиотской в подобной ситуации, что из его горла вырвалось что-то похожее на хихиканье пополам со стоном боли.
Еще какой-то звук слышался за окнами. «Как в дурацком кино про полицию... Приезжают тогда, когда уже все закончилось».