To Appreciate (гет)

Это было так странно — девушка, единогласно признанная самой непривлекательной в школе, и мальчик, к которому подлизывались все молоденькие девушки, были вместе. Не то, чтобы кто-то точно знал, но выглядело именно так. Они проводили все время вместе, ходили на тайные свидания, о которых никто не должен был знать... все это имело смысл, не так ли?

Что все хотели знать, так это — почему? Почему самый красивый (или самый хорошенький — в зависимости от того, кого вы спросите) парень в школе хотел быть с самой уродливой девушкой? Некоторые из них даже сомневались, что она была девушкой.

Что Локхарт мог от нее хотеть?

* * *

Они договорились встретиться снова — в библиотеке, ночью. Это был не первый раз, и Рита подумала, что это будет и не последняя их встреча. Хоть Локхарт и был популярным, слишком смазливым и в целом считался придурком, но он был хорошим учеником, и он быстро учился. Она пробовала наставничество и раньше, но сдалась, когда ученик стал безнадежно подлым. Он думал, что может не уважать ее только потому, что она была уродливой. Что он знает больше, чем она.

Он был неправ, и она прекратила пытаться. Он не ценил то, что Рита делала для него.

Локхарт ценил.

* * *

Что было такого шокирующего в их встречах, что вся школа стояла на ушах, Гилдерой не знал. У Скитер не было его внешности, но у нее была власть, и Гилдерой это знал. Одними язвительными словами она — Скитер! — могла разрушить репутацию; он хотел этого. Он тоже хотел иметь эту власть.

В конце концов, он не будет знаменит только потому, что он великолепен. Ему нужно было что-то еще, и у нее это было. Он знал, что с ее помощью он тоже сможет это получить. Он сможет перестроить мир по своему усмотрению. Тогда они не будут называть его мелким. Тогда они будут ценить его.

* * *

В библиотеке было холодно, а Скитер была строгим наставником. Гилдерой решил, что это то, кем она должна быть, просто чтобы выжить. Она не давала ему спуску, и хотя это иногда заставляло Гилдероя кричать и рисковать их секретностью, он знал, что она говорила все правильно. Она была учителем, он был учеником, и она держалась за этот статус, как за единственное, что у нее есть. Возможно, так и было. Но даже несмотря на то, что она была уродливой, мужеподобной и упрямой, как бык, Гилдерой понял, что это не имеет значения. Важным было то, чему она могла его научить, и он учился.

* * *

Прошло немного времени, прежде чем Рита обнаружила, что ее занятия с Гилдероем (он настаивал на том, чтобы она называла его Гилдерой) были лучшей частью дня. Никто и никогда не слушал ее с таким рвением. И он молчал, когда слушал ее.

Ей это нравилось. Ей нравилось уважение, которое он ей оказывал. Ей нравилось, как он слушал. Даже если он и был высокомерным, то не позволял этому мешать. И он не жалел ее. Она не могла учить кого-то, кто жалел ее. Она не была одной из его фанаток — Боже, кто угодно, только не она — и он это знал. Так что он слушал.

* * *

Это ее так разозлило. После всего, что она сделала для Локхарта, всех ее подношений и жертв, попыток угодить ему... Что он нашел в этой девчонке Скитер, что проводил каждую свободную минуту с ней? Что с ним было не так? Разве он не видел, кто действительно хотел его? Кто его заслужил? Скитер никогда не заслужит такого, как он. Даже если бы она была очаровательна, она бы никогда не заслужила Локхарта.

Она не могла этого вынести. Кем эта Скитер себя возомнила, чтобы распоряжаться временем Локхарта? Скитер никогда не будет достойна времени Локхарта. Никогда.

* * *

В тот день Гилдерой впервые обнаружил, что отмахнулся от одной из девушек. Он знал, что они одержимы. Естественно, он не мог их винить. Но должны ли они вести себя так, будто у них есть права на него? Как бы он ни был польщен их готовностью верить всем его словам, это начинало его раздражать. Рита не цеплялась. Было приятно хотя бы раз не чувствовать себя идолом. Быть тем, на кого смотрели свысока. Эти маленькие девочки смотрели только вверх и никогда не стали бы равными ему. Они даже не мечтали об этом. Рита не мечтала — она предполагала. И это было хорошо.

* * *

Рита никогда не хотела быть одной из этих девчушек, влюбляющихся в каждого милого парня, что попадались на их пути. Но в последнее время она оступилась. Она позволила очарованию Гилдероя проникнуть ей под кожу. Она начала идти на уступки.

Она не могла позволить себе идти на уступки. Он никогда не научится, если она будет идти на уступки. Он мог бы стать великим — проблема была в том, что он это знал. Они оба могли стать великими, Рита знала это. Но ничего не получится, если она позволит ему добраться до нее. И если позволит ему выйти сухим из воды просто потому, что это Гилдерой. Общественность этого не позволит. Она тоже не должна.

* * *

Это сводило их с ума. Он. С ней. Но почему?

Она не была красивой, она не была умной, она не была очаровательной. Она не была женственной, она не была стройной, она не умела флиртовать. У нее не было стиля. Так почему же он слушал ее, а не их? Что в ней было такого, чего не было в них?

Они были красивыми, умными, они могли очаровать. Они были стройными, женственными, и они умели флиртовать, хотя никто этого не признавал. У них был стиль. Они все охотно отдали бы себя Локхарту.

Разве он не был готов их принять?

Раньше, когда не было ее, ее, ее.

Глупая корова.

* * *

Его раздражало, когда они оскорбляли Риту. То, как они произносили ее имя — он даже накричал на них однажды, к собственному удивлению. Он никогда раньше не позволял им подобраться к себе так близко.

Они завидовали, вот и все. Это было понятно — конечно, они завидовали. Время с ним было драгоценным, он мог понять это. Было естественно, что они раздражались, когда он проводил время с Ритой.

Но его раздражало, что они чувствовали, будто имеют право на его время. Он дал Рите это право, и она им воспользовалась.

У них не было ничего. Но они хотели всего.

* * *

Девушки были правы — Рита ненавидела это. Она бы никогда не показала, но это было именно так. Так что она подготовила свою собственную защиту — тщательно подобранные слова, предназначенные для удара (маленького и колючего) и убийства. Если они будут так говорить о ней, она использует их собственные слова против них. Она была хороша в этом.

Они узнали, вот и все. Узнали, что между ней и Гилдероем ничего не было. Рита думала, что это раздражает их даже больше, чем если бы что-то было. Она считала их глупыми, но теперь они знали правду. Теперь, когда они знали, что у нее этого не было, они знали, что она этого хотела.

* * *

Он не собирался этого делать. Он знал, что каким-то образом воспользовался ею. Он знал, что подумают девочки, насколько они будут в ужасе. Как они отреагируют (плохо).

Но единственный раз в своей жизни он подумал: "к черту девочек". Они не были ему нужны. Он, определенно, не хотел их. Единственной девушкой, в которой он нуждался, или которую хотел, была Рита. Они ничего не значили для него, и они никогда не были равны ей. Даже если бы потратили всю свою жалкую жизнь, пытаясь это понять. Он не мог жалеть их. Если они не могут забыть его — это их проблема.

* * *

Она ругала себя, когда он целовал ее, ругала себя за то, что это ей нравится. За то, что любит его, за то, что хочет его. Это было неправильно, совершенно неправильно. Она не могла позволить чувствам встать на пути карьеры, но это было именно то, что она сейчас делала. Позволить чувствам сбить ее с пути... Она никогда не позволит чувствам испортить ее.

Она думала, что это будет так легко. Учить Гилдероя было легко. Но, возможно, она слишком многому его научила. Теперь он был слишком хорош. Слишком хорош для нее. Слишком хорош для любой из них.

Она оттолкнула его, ругая себя и за это тоже.

* * *

— Ты слишком хорош для меня, — сказала она, и он не понял. Это была Рита. Она никогда не позволяла таким идеям, как "слишком хорош", вставать на ее пути. Для нее не существовало понятия "слишком хорош".

— Что ты имеешь в виду? — спросил он.

— Ты слишком хорош.

Он разозлился. Он не хотел этого, но разозлился. Кто она такая, чтобы отвергать его? Кто она такая — он знал, что это правда — думать, что она лучше него.

— Ты должна быть польщена, — сказал он.

— Что?

— Ты права, — сказал он, — я слишком хорош для тебя.

Но он знал, что ошибался.

* * *

Они больше не разговаривали. Они игнорировали друг друга. Он вернулся к своим девочкам. Они ценили его. Они знали, что получили больше, чем заслужили. Она не заслуживала ничего.

Она ушла в себя. Она оттолкнула его слишком далеко... слишком. Она потеряла все. Еще одна вещь, которая вызывала чувство горечи. Еще одна причина ненавидеть. И она ненавидела. Они все чувствовали ее гнев.

Годы спустя, когда "Ведьмополитен" поручил ей взять интервью у великого Гилдероя Локхарта, она отказалась. Так же, как она отказалась от него.

В конце концов, никто не мог смотреть правде в глаза.