Хогвартс тебя ждет (гет)

На Тисовой улице вслед за совершенно обычным днем наступил такой же, совершенно обычный вечер. В домах светились окна, их обитатели уже готовились ко сну, чтобы проснуться через несколько часов, когда взойдет солнце, а луна зайдет, и прожить еще один обычный, похожий на все остальные день. А следующим вечером снова, как обычно, взойдет луна.

Фонари освещали пустую улицу, без привычной суеты успешных и хорошо одетых людей. Никто не выглядывал из домов, да и наблюдать было не за кем.

Только Дадли Дурсль смотрел в окно, чувствуя себя очень далеким от своих родителей, которых сейчас совершенно не интересовало происходящее за пределами дома. Он не сводил с окна задумчивого взгляда, потому что мог бы поклясться, что видел, как Гарри исчез прямо с улицы — и это было очень странное зрелище.

Когда Дадли только пришел домой с прогулки, он был счастлив, что ему удалось вернуться раньше Гарри, и что Гарри теперь, конечно, накажут за позднее возвращение. Хотя занимались мальчики одним и тем же — они бегали. С той лишь разницей, что Гарри убегал, а банда Дадли пыталась его поймать.

А потом внимание Дадли привлек человек, идущий по улице. Это был мужчина, но его лицо больше всего напоминало крысиную морду. Человек-крыса бросил свою старую, потрепанную шляпу на тротуар прямо перед Гарри, который торопился домой: друзей кузена не было видно, но они, несомненно, были где-то рядом. Он что-то сказал Гарри, указав на шляпу — возможно, попросил поднять. Гарри нагнулся, но в тот же момент наклонился и человек-крыса.

А потом они оба исчезли. Словно шляпа каким-то образом сумела переместить их в совершенно другое место.

На Тисовой улице все выглядело так, словно не было ни Гарри, ни человека-крысы, ни их странной встречи и еще более странного исчезновения. Никто ничего не заметил. А если бы и заметили, посчитали бы за галлюцинацию и приняли аспирин, а потом рассказали бы об этом за обедом.

Дадли, конечно, не волновался о том, что случилось с Гарри. Определенно, в доме номер четыре жилось бы лучше, если бы его не было, пусть он и проводил половину времени где-то на улице. Просто Дадли не мог объяснить непонятное мгновенное исчезновение Гарри, и именно это его беспокоило. Именно поэтому он не мог отвести глаз от окна.

И в тот самый момент, когда Дадли уже готов был провозгласить Тот Самый День и начать праздновать избавление от кузена, тот снова появился на улице.

* * *

Гарри видел зеленые лучи света, тянущиеся к нему — и едва смог уклониться от них. Но стоило ему только схватить ту старую, потрепанную шляпу, как все исчезло — и он оказался здесь.

Он почувствовал резкий рывок в области пупка, словно некая сила, которой он не мог сопротивляться — может, даже это был Волдеморт — тянула его по воздуху. Он не посмел отпустить шляпу, какими бы тошнотворными или изнурительными ни были эти ощущения. Но все закончилось очень быстро, Гарри рухнул на землю, медленно приходя в себя и даже не чувствуя боли от падения — то, что он пережил там, откуда сбежал, было намного, намного хуже.

То, что он видел сейчас, было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Гарри осторожно огляделся, чтобы убедиться, что это не шутка. Уличные фонари, дома и ничего, напоминающего кладбище. Это было очень похоже на Тисовую. Но была ли это Тисовая? Он точно был здесь? Если да, то Гарри никогда в жизни не был настолько счастлив снова оказаться на этой улице.

Несколькими часами раньше Гарри ничего не знал о магии, но сейчас он сбежал с богомерзкого ⁽¹⁾ кладбища, на котором самое злобное в мире существо — оно называло себя Лордом Волдемортом — показывало на мальчике все сорта Темной магии. Гарри не знал о существовании волшебных палочек, о том, что эти палочки могут наколдовывать такую ужасную магию, что они могут поднимать разные вещи в воздух или причинять боль. Гарри не знал ничего о Лорде Волдеморте или Пожирателях Смерти, не знал ни о чем за пределами его собственного маленького мирка, живя среди тех, кого те люди называли магглами. Гарри ничего не знал о совершенно другом мире, с которым он был связан, не знал, что там знают его имя. И что люди вроде Волдеморта хотят его убить.

Но все это существовало, хоть он и не знал об этом. Оно всегда было где-то рядом. Пока он жил на Тисовой улице, магия была рядом. А после лицезрения всего, что прошло перед его глазами за эти часы, после того, как он выдержал боль от многочисленных Круциатусов Волдеморта, Гарри не мог сомневаться в существовании волшебства. Он хотел бы, чтобы магии не было — но она была.

Все это было реальным.

Он отбросил старую потрепанную шляпу, боясь, что она вернет его в то место, которого он боялся сейчас больше всего. Как эта вещь перенесла его на то чертово кладбище — было за пределами понимания Гарри. Это магия, которую Волдеморт хотел показать Гарри. Темная, темная магия...

Шляпа медленно упала на землю, словно сожалея, что не может вернуть мальчишку обратно в ад. Гарри закрыл глаза и приложил руку ко лбу — ему казалось, что его шрам горит. Мог ли он снова открыться от боли? Гарри просто жил с этим шрамом всю жизнь, и никто не объяснял ему, как он его получил. До этого дня.

* * *

— Гарри?

Кто это был? Чей-то голос говорил с ним. Он звучал знакомо. Кто-то сердито приближался к нему походкой дяди Вернона.

— Гарри?

Дядя повторил его имя. Гарри очень хотелось, чтобы ему все случившееся просто привиделось, чтобы этого никогда не происходило на самом деле. Хотелось, чтобы вся эта магия оказалась просто кошмаром, бредом, галлюцинацией, чтобы ее не было.

Гарри тупо стоял на месте и молчал, не будучи уверенным, стоит ли что-то делать или говорить. Дядя приближался, но Гарри не чувствовал угрозы. Ничто из того, что мог с ним сделать дядя Вернон, больше не могло его напугать — после того, как Гарри побывал на кладбище с Волдемортом.

Дядя приблизился и схватил Гарри за руку.

Прикосновение показалось Гарри невыносимым.

Он пинался. Он кричал. Он сопротивлялся, как мог. Лишь бы дядя отпустил его. Разве это было не понятно?

Но дядя Вернон не знал, что случилось на кладбище. Дядя не мог знать, что Гарри только что пережил...

Несмотря на сопротивление Гарри, его куда-то тащили. Потом он услышал и другие голоса — тети Петуньи и Дадли. Эти трое — вместе с дядей Верноном — были людьми, которых Гарри ненавидел больше всего на свете. Сильнее он ненавидел только Волдеморта.

Дядя Вернон продолжал тащить Гарри по улице, бормоча проклятия и крича: «Заткнись!» и «Прекрати!». Это были дядины любимые слова во время общения с Гарри.

Дядя распахнул дверь дома и втащил племянника в гостиную, и Гарри, увидев освещенную комнату, наконец осознал, что весь ужас закончился, и даже испытал чувство благодарности.

Больше нет темноты. Больше нет кладбища.

Он был дома. Он вернулся. Он пережил гнев Волдеморта. Гарри едва мог стоять на ногах. Совсем недавно, лицом к лицу с самым злым волшебником — да, там были волшебники, а магия существовала на самом деле — он думал, что никогда больше не увидит дом номер четыре по Тисовой улице. Думал, что больше не сможет дышать — но он смог сбежать. Он сделал это. Гарри пережил невероятные события на кладбище и выжил, чтобы рассказать эту историю. Но он не был уверен, что в ближайшее время захочет говорить о произошедшем. Любой зритель, окажись он на том кладбище, наверняка упал бы в обморок или просто умер от шока.

Дядя притащил его в невероятно чистую и аккуратную гостиную, по которой не было заметно, что что-то случилось. Гарри хотел бы, чтобы так оно и было.

Но здесь находился еще и незнакомец, от которого Дурсли, как заметил Гарри, держались подальше. Это был самый странный человек, которого Гарри когда-либо видел, он носил странную одежду и диковинную шляпу — но теперь ничто не могло удивить мальчика. Не после кладбища. Хоть что-то он оттуда вынес.

— Привет, Гарри, — сказал незнакомец глубоким, спокойным голосом. — Меня зовут Альбус Дамблдор, и я пришел, чтобы помочь тебе.

* * *

Она снова была здесь.

Это могло случиться из-за того, что в первый год Драко Малфой узнал, что она магглорожденная, и она спряталась в туалете, единственном месте, где он не мог достать ее.

Это могло случиться из-за того, что многие дразнили ее из-за выступающих зубов, а она сбежала от них в заброшенный класс, чтобы они не увидели ее слез.

Это могло случиться из-за того, что в прошлом году Чжоу Чанг — вместе с компанией хихикающих подруг — с оскорблениями прогнала ее из Большого зала, а она нашла чулан для метел и просидела там три часа.

Это могло случиться из-за того, что она обычно не шла спать до полуночи, чтобы не сталкиваться с соседками по спальне.

Как бы то ни было, Гермиона была здесь.

И пряталась.

Помимо успехов в учебе, Гермиона очень хорошо умела прятаться. К сожалению, в ее доме не было пустых классов или чуланов, так что ей приходилось просто тихо сидеть в своей комнате, надеясь, что родители не зайдут, чтобы напомнить, какой сегодня день. Но эту работу с тем же успехом выполнял обычный календарь на стене: каждый раз, когда она смотрела на него, он как бы говорил ей, что до Хогвартса осталось всего три дня. Добро пожаловать в ад!

Гермиона хотела, чтобы ей никогда не пришлось прятаться от родителей — одних из немногих людей во всем мире, с которыми ей было хорошо. Они были респектабельными, богатыми и — прежде всего — хорошими людьми, но, когда начиналась последняя неделя августа, их привычные подбадривания превращались в длинные речи о ситуации в школе, о самоутверждении... Она ценила их мнение, но не хотела напоминать о своем присутствии, когда они возвращались вечером с работы.

Она посмотрела на свои механические часы, которые, как и все в доме, находились в идеальном порядке, и увидела, что уже четверть седьмого. Сердце екнуло. В это время родители обычно приезжали домой. И, как по сигналу, она услышала, как дверь открывается, раздаются знакомые голоса и разрушают то, что она ценила сейчас превыше всего — тишину в доме.

Дыхание окончательно вернулось к ней после того, как мама позвала ее. Она уткнулась в подушку — единственным ее желанием было взять хроноворот, чтобы вернуться в начало лета... или вообще пропустить год и переместиться к следующим каникулам. Она снова уставилась на календарь, который заставлял ее плакать, когда она видела, как близок первый школьный день. Но родители не могли не заметить ее отсутствия.

— Гермиона, ты пропустишь ужин! — крикнула Джейн Грейнджер снизу. — У нас сегодня паста, твоя любимая!

Гермиона медленно встала, надеясь, что, чем медленнее она будет двигаться, тем быстрее пройдет время.

— Уже иду! — отозвалась она.

Она умылась, чтобы убрать следы слез с лица, а потом пошла ужинать с родителями.

* * *

Альбус Дамблдор за свою жизнь видел много лиц, но, возможно, это лицо было самым трагичным из всех. Глаза Гарри даже близко не походили на глаза Лили Поттер. Да, конечно, они были зелеными, но в них не было того яркого весеннего блеска, который Альбус помнил много лет. Глаза Гарри, большие и круглые, только что видели то, чего никто никогда не видел.

Мальчик сбивчиво рассказывал о Волдеморте, и худшие подозрения Альбуса подтверждались. Волдеморт второй раз пытался убить Гарри, и второй раз чудесным образом терпел неудачу. Дамблдор хотел знать обо всем, что произошло, в подробностях, но он понимал, что сейчас не время и не место расспрашивать Гарри. Тот что-то бормотал, но с кем он говорил — с Альбусом или с самим собой — было непонятно.

Дамблдор подумал, что мог бы встретиться с Гарри только в день его восемнадцатилетия, когда тот станет совершеннолетним по маггловским законам, и тогда уже познакомить его с волшебным миром. Он бы легко убедил Гарри пойти с ним куда угодно, только бы прочь от этого места. Дамблдор никогда не думал, что сможет встретить Мальчика-Который-Выжил — таким образом и в такое время — и что Гарри снова сбежит из лап Волдеморта, еще раз оправдав свое прозвище.

Альбус должен был приглядывать за домом номер четыре по Тисовой улице. У него были свои источники, о которых Министерству Магии не следовало знать. И когда ему сообщили, что Гарри исчез, он вызвал Минерву, и они вдвоем начали искать мальчика. Но Гарри не было нигде.

Наконец, его источник, а именно — Арабелла Фигг, сообщила ему, что Гарри вернулся. Он, видимо, появился прямо из воздуха, держа в руках потрепанную шляпу, которая, возможно, и была порт-ключом. Арабелла была поражена — ведь никто не мог рассказать мальчику о магии. Это было бы нарушением законов волшебного мира, и жестокое наказание ждало любого нарушителя — особенно, если дело касалось Гарри Поттера.

Альбус немедленно аппарировал на Тисовую улицу, не заботясь о соблюдении законов. Сейчас было важно добраться до Гарри раньше представителей Министерства. Мальчика привели в дом Дурсли — они старались сделать это потише, но у них не получилось. Петуния вскрикнула, когда увидела Альбуса, а Вернон издал какие-то бессвязные звуки и казался преисполненным недоумения. Сначала Дурсли, конечно же, хотели, чтобы Дамблдор ушел, но он поднял палочку, и это их немедленно утихомирило. Пока что.

— Соседи услышат мальчишку, — обеспокоенно сказала Петунья, глядя так, словно могла видеть соседей сквозь стены.

— Это будет наименьшей из наших проблем, — произнес Дамблдор.

Он заметил, что Дадли сидит в коридоре с таким видом, словно ждет, что его о чем-то спросят. Альбус уже собирался задать вопрос, но Гарри снова начал кричать и отвлек его.

— Ты! Что ты... ты тут делаешь? — кричал Гарри, показывая на Дамблдора.

Его круглые, налитые кровью глаза буквально буравили Альбуса. На вороте футболки Гарри — которая казалась огромной, так как явно была с чужого плеча — расплылось пятно пота, он тяжело дышал, будто только что пробежал много миль. У него было множество синяков и порезов — их можно было исцелить с помощью магии, но Дамблдор опасался колдовать. Была вероятность того, что Гарри после столкновения с Лордом Волдемортом очень плохо отнесется к любому волшебству, даже совершенно безвредному.

Гарри, казалось, не узнавал ничего вокруг. Он словно впервые увидел этот дом, и Альбус мог только гадать, что этот мальчик — нет, молодой человек — вспоминал, когда его взгляд блуждал по комнате. Может быть, Гарри видел длинный черный плащ вместо тонких пальто на вешалке, таинственную черную фигуру вместо входной двери. А письмо, торчащее из почтового ящика, мальчик мог принять за волшебную палочку.

— Я здесь, чтобы помочь тебе, — сказал Дамблдор с улыбкой. Сохранять улыбку, видя выражение лица Гарри, было сложнее всего.

Петунья нервно оглядела прихожую и снова сказала: «Соседи!»

— Петунья, пожалуйста, — настойчиво попросил Альбус.

Гарри стоял у стены прихожей и оглядывался вокруг так же нервно, как и его тетя, но по совершенно другим причинам. Он не беспокоился о том, что его заметят соседи, у него были проблемы намного, намного серьезнее.

— Я могу забрать тебя в безопасное место, Гарри. Подальше от Волдеморта. Что думаешь? — спросил Дамблдор.

Гарри посмотрел на Альбуса, на этот раз сконфуженно, а не со страхом. Он даже перестал неразборчиво бормотать, к облегчению Петуньи.

— Откуда ты его знаешь? — спросил Гарри, подходя к Дамблдору. — Откуда ты знаешь Волдеморта?

— Это очень сложный вопрос, — мягко сказал Альбус. — Давай, я пока просто скажу, что он и мне не очень нравится. Я знаю, что ты сейчас, возможно, запутался, Гарри. А я могу многое тебе объяснить, если хочешь. Как я уже говорил, я могу забрать тебя в безопасное место. Если твои дядя и тетя позволят, конечно...

Этот человек знал Волдеморта. Мог ли он помочь Гарри? Или, может, это была ловушка — еще одна ловушка для него? Он перестал доверять людям, когда поднял ту старую, потрепанную шляпу. Теперь он был насторожен до предела. Никаких. Незваных. Гостей.

Дядя Вернон что-то кричал этому человеку, Альбусу Дамблдору. Дядя говорил, что тот не имеет права забирать Гарри, но сам Гарри едва ли обратил на это внимание, потому что вспомнил, где раньше слышал это имя.

— Мне было очень приятно слышать, что ты ничего не знаешь о волшебном мире, — холодно улыбнулся Волдеморт. — Должен признаться, я ожидал иного. Если бы ты был знаком с магией и Хогвартсом, возможно, ты был бы вместе с Дамблдором против меня. Но, к счастью, ты не получил и клочка информации о магии...

Гарри прогнал эту мысль, заставив себя осознать, что он уже не на кладбище. Но даже это короткое воспоминание о том, что произошло, было... слишком сильным. И если Дамблдор выступал против Волдеморта, разве он не был хорошим? Плохие люди не пошли бы против Волдеморта, а присоединились бы к нему. Конечно, слово «плохие» было неточным. Скорее, их надо называть «злыми». Раньше Гарри думал, что злыми были Дурсли, но на самом деле, по сравнению с Воландемортом и его последователями — Пожирателями Смерти — они были святыми.

Гарри не мог не вспомнить о тех людях в плащах, Пожирателях Смерти, со скрывающими лица масками. И одновременно он вспомнил еще кое-что, ведь он не только видел, но и слышал ужасные вещи. Это сказал Волдеморт, и Пожиратели Смерти кивали, соглашаясь.

Его родители погибли не в автокатастрофе.

Гарри с усилием сосредоточил внимание на разговоре Дурслей с Дамблдором, чтобы не вспоминать кладбище снова. Дурсли кричали, не желая никуда отпускать Гарри с Дамблдором, тот терпеливо объяснял причины, по которым Гарри нужно отсюда уехать.

Дамблдор. Единственный, кто может помочь ему.

Но опекун все еще заслонял дрожащего Гарри.

— Мы пока останемся здесь, — наконец произнес Гарри. — Расскажите мне все.

Заметка от автора: события на кладбище аналогичны тем, что происходили в «Кубке огня», но Седрика Дигори там не было.

1) сорри, не мог удержаться, такой вариант перевода godawful действительно есть

Вернуться к тексту