Красивая. Любимая. Моя (гет)

Серега накручивал на вилку длиннющие макароны и задавался вопросом, который возникал у него каждый раз, когда Вера делала пасту — то есть очень часто: какие необратимые процессы происходят в мозгах влюбленного человека, что он готов терпеть то, что раньше вызвало бы только стойкое отвращение? Нет, он вполне толерантно относился к макаронам, но то, что сейчас лежало в его тарелке, больше напоминало длинных желтых червяков. Видом. На вкус же было… очень даже вкусно. В первое время он этому несказанно удивлялся. Потом привык. Потом распробовал и даже запомнил некоторые названия, которыми его любительница итальянской кухни сыпала направо и налево. Например, он точно помнил, что ему нравятся спагетини — тонкие макаронинки, похожие на привычную «советскую» вермишель, только длинные, как спагетти. А вот огромные, толстые зити терпеть не мог — казалось, что жуешь куски сплошного теста.

Сейчас Вера сделала букатини — чуть толще спагетти. И если бы не вкуснющий соус, есть этих упитанных червяков Серега бы отказался. Соусы Вера делала обалденные и очень разные. Он и под угрозой расстрела не смог бы назвать ни одного их компонента, но мог с уверенностью утверждать, что они — шедевр кулинарии. Без капли иронии.

А превосходный и слегка терпкий вкус розового вина удачно дополнял и без того прекрасный ужин. Сейчас даже вспоминать обо всех неприятных мыслях в течение дня не хотелось.

Первым делом, зайдя на кухню, он удивился — бокалы и бутылка на столе явно сигнализировали о том, что вечер сегодня не простой. Серега усиленно начал вспоминать, что он мог забыть, и если с глобальными праздниками вроде дней рождения еще понятно, что имеются в виду не они, то какие-то женские мелочи типа годовщины чего-то там запросто могли ускользнуть от его внимания. Какие могут быть годовщины-то? Полгода? Сам сегодня думал о том, сколько времени не говорил ничего друзьям, и прекрасно помнил, что полгода еще не прошло. И что тогда праздновать?..

Бурная мыслительная деятельность наверно отчетливо отразилась на его лице, потому что Вера смеясь подошла, обняла и сказала: «Не мучайся, это просто так! Просто захотелось вина… Тем более к пасте оно идеально подходит».

«Просто так» оказалось чрезвычайно вкусным и весьма уместным. А учитывая полученную «компенсацию», Серега и вовсе чувствовал себя сейчас большим, упитанным, чуть ленивым, объевшимся сметаной… котом.

Тьфу ты!..

— Купишь завтра помидоров? — спросила Вера, убирая пустые тарелки в посудомойку. — Сегодня аматричану пришлось делать с кетчупом…

На очередное не выговариваемое, но уже смутно знакомое, слово он даже не отреагировал — привык.

— Во-первых, все равно было вкусно, — заверил ее Серега, допивая остатки вина в бокале. Затем улыбнулся: — Во-вторых, ты же говорила, что использовать кетчуп вместо помидоров — это варварство и кощунство?

— Да! Любой уважающий себя итальянец так ни за что не сделал бы! — как же ему нравилось, когда она вот так возмущенно и смешно дергала носиком и обязательно заправляла мешающие волосы за уши.

— А в-третьих, — продолжил Серега, все еще любуясь маленькими ушками, — я все равно заезжал в магазин. Написала бы, что нужны помидоры.

— Зачем ты заезжал в магазин? У тебя же вроде ничего не было, когда ты пришел?

— За твоим «Караваном»…

Вера медленно отвела глаза, отвернулась, нажала кнопку на чайнике и задумалась: спорить и ругаться сейчас не хотелось — а что все кончится спором и, не дай Бог, ссорой, она вполне допускала.

Ей вообще, если честно, ужасно, просто до мурашек, хотелось обратно в спальню! Она весь сегодняшний день провела на скучнейшей и длиннейшей конференции. Никакого толка в своем там присутствии не видела и все эти несколько часов, чтобы элементарно не уснуть от монотонного бубнежа выступающих, Вера думала о Сереже. И чтобы не начать представлять, где он может сейчас быть, что делать и какие опасности его могут подстерегать, она думала исключительно о вечере — и его продолжении.

Она очень любила дни, когда он приходил вечером, после рабочего дня, не растянувшегося до ночи из-за срочной операции. Любила когда он приходил, то есть тот самый момент, когда он заходил в квартиру и она выходила к нему из комнаты или кухни. Любила и опасалась. Первым делом она незаметно оглядывала его с ног до головы на предмет возможных ранений. Незаметно не получалось, Сережа улыбался и докладывал, что жив-здоров-цел. Хотя частенько после этого под рубашкой обнаруживались бинтовые повязки или замазанные йодом ссадины.

А потом обнимал, она тянулась за легким, «приветственным» поцелуем, и самое приятное было то, что впереди целый вечер, который можно провести вдвоем, — слишком редко они случались. То Сережа возвращался ближе к ночи, то вообще отсутствовал, а то ей надо было долго готовиться к завтрашней программе — сама до ночи просиживала за ноутбуком. Свободные совместные вечера получались редко.

И мечтать сегодня на конференции было весьма чревато полным разочарованием — ведь в любую минуту могло прийти сообщение вида «Уезжаю, напишу, целую».

— Ты — моя, — раздалось вдруг откуда-то сбоку и сверху. Так задумалась, что не заметила, как он сзади подошел и обнял.

— Твоя, — он не спрашивал, но она все равно ответила. — А еще я помешана на своей работе, и тебе это не нравится. Мы это проходили, шесть лет назад.

— Мне не не нравится… Просто это создает определенные трудности, которые приходится принимать как данность. Так же, как и тебе с моей работой. Но я не об этом.

— А о чем?

— Я не хочу тебя делить. Ни с кем. Ты это понимаешь?

Неужели он в правду думает, что она способна всерьез с ним разговаривать, когда его руки проделывают такие вещи?

— Я только твоя и тебе не нужно ни с кем меня делить. Давай поговорим утром? — закрыв глаза и подставляя шею под ласкающие руки, прошептала Вера.

— Утром нам обоим на работу, — неуверенно прошептал Серега.

— Тогда поговорим вечером? — она хотела развернуться, но он не позволил, удержал, плотно прижав к себе.

— Кто мешает поговорить сейчас?

— Ты серьезно? Мне кажется, еще пара минут и мы будем не разговаривать… — Вера потянулась за поцелуем, но Серега увернулся и отпустил ее, отойдя к столу. Она разочарованно повернулась к нему. — Зачем этот разговор? О чем он вообще? Мне нельзя давать интервью? Нельзя фотографироваться? Работать тоже нельзя? Надо сидеть дома и ждать тебя?

Серега отвел от нее глаза и опустил голову. Он сам не знал, чего от разговора хочет. А теперь они еще и поссорятся.

Вера же испуганно замолчала, прикусив язык и жалея о последних словах — они точно были лишними.

— Извини, я не то хотела сказать… Просто мне тоже сложно, — она все же подошла к нему, обняла и заглянула в глаза. И тихо спросила: — Неужели все из-за простой фотографии в журнале?

— Да нет… — Серега обнял ее в ответ и, улыбнувшись, сам поправил ее волосы. — Все о том же… Ладно, действительно не стоит начинать какие-то разговоры на ночь глядя.

Вера про себя подумала, что и вовсе не стоит — потому что уже все давно обговорено, а что-то изменить они пока не в силах. То есть в силах, но думать об этом ей страшно.

— Тогда мы идем спать? — спросила она, положив голову ему на грудь. Грудь под ее щекой дернулась от короткого смешка, а сверху донеслось веселое «Можно подумать, ты спать хочешь».

Вера улыбнулась:

— Нет. Не хочу.

* * *

Звонок посреди ночи может означать только одно — срочный вызов. И все бы ничего, давно привык, но только-только уснувший организм настойчиво требовал отдыха. Надпись «Бизон» на дисплее только подтвердила предположение, можно было и не отвечать, а просто вставать, одеваться и ехать, не ради же шутки командир в два часа ночи звонит.

— Да, Бизон…

— Просыпайся и дуй на базу. Сбор через полчаса.

— Что случилось? — спрашивать абсолютно бесполезно, все равно на месте он узнает все подробности, да и не станет Бизон по телефону что-то рассказывать. Спросил просто так — ради того, чтобы проснуться. Вопреки ожиданиям в трубке вместо «на месте все узнаешь» послышался смешок:

— Не поверишь, — что-то командира определенно веселило. — Помнишь сегодняшнюю красавицу Васькину? Ну, с обложки?

Серега, успевший натянуть одну штанину, завис, чуть не потеряв равновесие. Поправил телефон между плечом и ухом и не успел ничего произнести, как Боря продолжил:

— Похоже, ее похитили. Мутная какая-то ситуация, возможно, и серьезно все, но… совпадение больно уж занятное.

Серега почти уверился, что на самом деле продолжает спать. Ну, какое еще «похитили»?!

— Давай, Физик, собирайся. Или ты уснул там? — обеспокоился Бизон тишине в телефоне.

— Ты точно уверен, что речь о… той самой девушке?

— Точно. Почему ты спрашиваешь?

— А откуда стало известно о… похищении?

— Физик, давай уже едь сюда! Что за расспросы? Здесь все узнаешь. Мне еще Мурку вызванивать.

— Бизон, ответь, это важно, — Серега наконец надел брюки, схватил рубашку и вышел из спальни, осторожно прикрыв дверь. — Может, и не надо будет никого вызванивать.

— Серег, в чем… — Бизон замолчал, а Серега, поняв, что он хотел спросить, задумался, как будет объяснять, в чем, собственно, дело. — Хорошо. Пригову позвонил продюсер этой Харитоновой, или не ее… программы какой-то, которую они делают. Им в последнее время поступали угрозы в связи с их расследованием. Журналистским. Сейчас продюсер не может до нее дозвониться, ее нет дома. Телефон перестал быть активным прямо посреди улицы — как будто разбили или отключили. Он решил, что ее похитили и будут у него требовать информацию, которую они собрали. Поэтому он обратился за помощью к своему однокласснику, нашему генералу. А теперь я слушаю твои объяснения.

Угрозы, продюсер, расследование… Ему-то она почему ничего не сказала?! Стараясь успокоится, Серега вдохнул-выдохнул и ответил по возможности ровно:

— Никто ее не похищал. Она… дома, просто дом у нее не один. Вера рядом со мной. Спит. Я… потом все объясню.

Молчание в телефоне длилось секунд десять.

— Я перезвоню, — произнес наконец Бизон и отключился.

Серега положил телефон на стол, растерянно оглядел кухню и задумался, будить ли Веру. Бизон сейчас отправился докладывать Пригову или Бате, что они там решат, неизвестно. Угрозы, расследование — все это правда и об этом нужно начинать волноваться или у Веры просто продюсер слишком впечатлительный? Что там? Дома нет, телефон выключен? Так… ну, ладно, допустим, дома Веры действительно нет, тут можно было обеспокоится. А с телефоном-то что?

Телефон обнаружился в кармане куртки — разряженный. Ну, не параноик же этот продюсер, чтобы из-за выключенного телефона обращаться за помощью к генералу ФСБ? Пусть и однокласснику!

Серега вернулся на кухню и включил чайник. Может быть, пока в КТЦ решается вопрос, что делать, он успеет выпить кофе. Спать от таких новостей уже совсем не хотелось, но первая реакция пройдет быстро и тогда организм начнет требовать компенсации прерванного отдыха.

Если у продюсера серьезные причины беспокоится за Веру, значит… Значит, причины для беспокойства действительно есть. Что-то происходит или может произойти. Надо выяснить, что это за расследование, выяснить, кто отправляет угрозы и какие.

А что это, собственно, за продюсер-то? «Окна в город»? Так вроде Вера про женщину рассказывала, продюсера… Или это про директора было? Может, они там все ошиблись и не про Веру на самом деле речь?.. Предположение так себе… Из области бреда.

Угрозы еще какие-то… Какие?

Да сколько они там совещаться будут? Решили бы уже что-нибудь!

Чайник щелкнул выключателем и продолжал тихонько шипеть. Серега посмотрел на него, но не шелохнулся, как-то было уже не до кофе.

Хотелось прямо сейчас пойти разбудить Веру и заставить все объяснить. Но… нет, пусть спит, у нее съемка рано утром. Если на базе решат, что можно подождать до утра, то пусть спит. Он бы сам с удовольствием поспал бы, если б, конечно, смог заснуть от нарастающего беспокойства.

Завибрировавший телефон зазвонить не успел, Серега нажал на кнопку ответа раньше.

— Да, Бизон.

— Физик, я тебя правильно понял? Вы…

— Да... Мы. Правильно, — сейчас Серегу волновало уже не перспектива объяснений. О них он подумает, но потом.

— Едьте сюда. Оба. Только будь осторожен, неизвестно, угрожает какая-то опасность… Вере или нет. Есть возможность уйти незаметно?

— Да.

— Действуй.

Засунув телефон в карман, Серега отправился в спальню. При взгляде на часы, спящую Веру и от воспоминания, во сколько они примерно заснули, захотелось укрыть ее полуоткинутым одеялом, погасить лампу и… или уехать разбираться с непонятными проблемами, или раздеться и улечься обратно спать.

— Солнце, — прошептал Серега, наклонившись. — Со-о-олнце-е-е… — Разумеется, Вера не реагировала. Только чуть дрогнули веки, и она отвернулась в противоположную от света сторону. — Вера… — уже не шепотом позвал он, поглаживая ее по плечу. — Спящая красавица…

Серега, наклонившись, поцеловал ее, улыбнувшись тому, как она еще во сне начала отвечать. Постепенно Вера проснулась, потянулась руками к нему и… проснулась окончательно, осознав, что руки коснулись одежды. Открыла глаза и встревожено его оглядела, потом посмотрела на часы.

— Ты уезжаешь?

— Нет… Не я, а мы, — на секунду он пожалел, что нужно все объяснять, что ей не получится отдать приказ собраться за пять минут. Вкратце объяснил происходящее и сказал, что свои мысли она обязательно выскажет по дороге, а сейчас нужно собраться и побыстрее.

— Степан Игнатьевич?! У вас?!

— Вера. Одевайся. Потом удивляться будешь, — дабы ее не отвлекать, Серега вышел.

Что еще за Степан Игнатьевич? Такого имени он от нее раньше не слышал точно.

Мелькнула мысль все же сделать кофе, но решил, что это отнимет еще несколько минут и, хотя Бизон наверно и понимает, что с Верой он будет ехать дольше, чем один, все же их ждут. Спустя пару минут заглянул в комнату. Вера стояла в накинутом халате перед раскрытым шкафом. Серега вздохнул:

— Джинсы, кофта. Паспорт, телефон, зарядка, потому что он разряжен. Все.

— Издеваешься? Во-первых, это твои коллеги и друзья, ты хочешь, чтобы я с ними знакомилась в джинсах? Во-вторых, у меня утром съемка, на которую я не могу приехать в ненормальном виде.

«Надеюсь, Бизон понимает, что женщину и звезду ТВ в одном флаконе так просто не заставишь собраться по армейским стандартам…»

— В чем ты хочешь приехать на съемку? Одевай это сейчас.

— Так я не знаю! — воскликнула Вера. — Я об этом утром думать собиралась.

«О, Господи».

— Хорошо. Одевай джинсы и кофту. Утром заедем, переоденешься. Если вообще ты поедешь на съемку…

— Разумеется, поеду! Я не могу не поехать!

Серега в очередной раз вздохнул.

— Хорошо, я понял. Одевайся.

Через две минуты Вера отправилась в ванную.

Когда-то это уже было. Он ее ждал, а она в непонятной суете носилась по квартире — им надо было срочно уехать из ее дома. Тогда Вера была напугана появлением киллера. Сейчас, конечно, угроза есть, но не так очевидна… Да, вообще, считай, ее нет, потому что еще ничего непонятно, но все равно ясно, что что-то вполне может произойти, раз были какие-то угрозы. Да и неизвестность порой пугает больше всего. Но сейчас она спокойна. Если переживает, то за свою утреннюю съемку и встречу с его друзьями.

От мысли об этой встрече хотелось побиться головой об стенку. Хорош же он будет после сегодняшней истории с журналом! Больше всего неудобно перед Бизоном. Ведь мог же его остановить как-то… Дать понять, что тот не самый удачный объект для шуток выбрал… И самому Бизону теперь будет неловко, хоть он и не виноват ни в чем. Да и вообще за молчание ему еще выскажут претензии…

«Их это не касается…» — привычно подумалось Сереге, но совесть нашептывала, что за полгода можно было уже и сказать. Дальше поползли не менее привычные мысли, возникавшие на этом месте всякий раз, когда об этом задумывался. Отчего настроение и вовсе скатилось вниз.

— Я готова.

Серега с удовольствием оглядел джинсы и легкий джемпер и взглянул на часы: всего на сборы ушло одиннадцать минут. Не так уж и плохо.

— Надо наверно взять информацию, которую я собрала... Я сейчас скину быстренько.

— Времени нет, Вер. Возьми ноут просто.

* * *